Земля русская - [59]

* * *

Это сказание из поколения в поколение передают жители села Вшели Солецкого района.

«Смутное время», «разоренье» — так назвал народ начало XVII века. Шведы заняли новгородскую землю, грабили и жгли деревни. Горе заставляло людей покидать насиженные места. В глуши возникли поселения беженцев.

Шли годы. Изгнаны с русской земли враги. И люди снова выходят из лесов.

Первых, кто покинул лесные дебри и вышел к речке Мшаге, так и назвали — вышельцы. Немного их было, три семьи. Построили они себе на новом месте маленькие курные избушки, на лодках-долбленках ходили по реке.

Вскоре выходцы из глухомани основали поблизости другие деревеньки — Новоселье, Низы, Сторонье.

Маленькие Вышельцы выросли в большое селение, которое стали называть Вышели. Со временем упростилось это слово. Вот и зовут его теперь Вшели.

* * *

Шел Иван Грозный на Новгород с войском и опричниками, кровью путь отмечал. А в одной деревне жители не побоялись царя, вышли встречать его, далеко вышли — километра за четыре от дома, где речка текла. Вышли с хлебом-солью, с хоругвями.

Понравилось Ивану Грозному и бесстрашие, и что смирение явили. Приказал он выкатить бочку пива, угостил встречающих. А порожнюю бочку велел бросить в речку и сказал:

— Пусть эта речка зовется Бочка!

И верно ведь: до сего времени носит речка то имя.

Когда царь в деревню пришел, спросил, как она прозывается. Ему ответили — Красноборьем. Подумал Грозный и сказал:

— Раз я тут остановился, пусть от сего дня зовется деревня Красными Станками.

Жителям дал Иван Грозный грамоту об освобождении от налогов. Говорят, хранилась та грамота в церкви, но церковь сгорела. И то сказать, не было при господах так, чтобы бумага о воле мужицкой куда-нибудь не затерялась.

* * *

Темной ночью кто-то постучал в окно к Прасковье Никитичне Савиной. Вышла она на крыльцо и узнала в темноте родного сына. «Не шуми, — сказал сын матери, — убежал я, не хочу на войну ехать». Не пустила мать сына в избу, захлопнула дверь перед дезертиром. А наутро пошла к уездному начальнику милиции и сказала: «Не могу позора снести, сын у меня дезертир». Было это в селе Ильинское под Великими Луками в 1919 году.

* * *

Батрачка из деревни Прудки Себежского уезда Татьяна Порфирьевна Зуева уговорила мужиков организовать общество взаимной помощи. Мужики выбрали ее председателем. Председатель начала с того, что купила пружинную борону. Затем в деревне открыли красный уголок и организовали агрономические курсы.

* * *

Недавно стало известно имя еще одной героини — колхозницы из деревни Прямушенки под Андреаполем Евдокии Смирновой. Ее подвиг, может быть, скромен и не попал в политдонесения тех дней. Она пекла хлеб для партизанского отряда И. С. Борисова. А когда фашисты узнали об этом и стали ее допрашивать, приняла мученическую смерть от руки врага, но не выдала партизан.

* * *

Жили в деревне Красный Холм братья Илья и Иван Андрешовы. Те, кто помнит их, говорят: добрые крестьяне были. Умели что хлеба растить, что скотину водить. Так что не зря поставили их односельчане бригадирами.

Ушли братья на войну, как исстари все мужики на Руси ходили, — по пути щупали пальцами ржание колосья и вздыхали: как-то бабы с хлебом управятся…

Жены их, тоже как все солдатки русские, — на поле от зари до зари. И ребят на ноги поднимали. У Катерины, жены Ильи, было ни мало ни много — десятеро, а у Дарьи, Ивановой жены, — трое.

Сыновье дело — на место отцов вставать. Погиб Илья — пошел на фронт его старший, Александр. А первенец другого брата, Ивана, — Алексей к тому времени пастухом стал. Тихий, говорят, парень был, уединение любил. В поля ли уйдет, в леса ли — все к деревьям присматривался, к травам, к облакам летучим, к воде бегучей. Кто уверяет — песни он складывал, кто — стихи писал. Но наверняка о том никто не знает. Когда же погиб и Александр, пошел на войну и он. Было ему тогда семнадцать. И сейчас хранятся у матери его письма. В одном он пишет: «Мама, все думаю о вас, как вы там, есть ли хлебушко…»

Мать помнит его тихим, мечтательным парнем. Но вот что написали ей, в Красный Холм, после его гибели:

«Ваш сын Алексей Андрешов, комсомолец, участник боев под Псковом, Ригой, в Польше и Германии, пал смертью храбрых за рекой Одер. За период боев им уничтожено 47 фашистов. Алексей награжден орденами Красной Звезды и Славы II степени, медалью «За отвагу». Ему присвоено звание Героя Советского Союза…»

Окончилась война. И к этому времени подрос, поднялся самый младший Андрешов — Борис, сын Ильи. Знает он войну лишь по портретам в темных рамках, что висят в его хате и во всех избах по деревне. Да еще по ранним мозолям. Тогда ведь мужчинами считали не по годам — по глубине вспашки. А он уже в двенадцать лет умел вести борозду прямую и глубокую. В семнадцать сел на трактор.

Вот так с тех пор, уже скоро двадцать весен, и пашет Борис землю. Пашет, сеет, жнет — словом, делает одну из самых обыкновенных трудных и нужных работ из тех, что существуют на земле.

Обыкновенную? Хотел бы я взглянуть на того, кто скажет это в августе, когда ласточки сбиваются в стаи и гирляндами висят на проводах. Клонит колосья рожь, звенит на сухом ветру головками лен. Тут и проходит земледелец извечное свое испытание. Заливает солнце человека жарким потом, скрипит земля на его зубах тонкой пылью. Но выдержать это испытание страдой — значит ежедневно испытывать чувство глубокой и ясной радости.