Земля русская - [156]
Долго ходил я по лесу, и хоть бы один боровик на глаза попался. Уж начал было ворчать: кто-то успел до меня. Но подумал: кому охота в такую непогодь в лес тащиться?
Стал я ближе приглядываться. Грибы ведь как собираешь? Настроишься на дальний, что называется, прицел, сразу всю поляну глазом охватываешь, и, если стоит где боровик или подосиновик, мимо не пройдешь. Но зато очень легко разминешься с тем, который под ногами окажется. Обычно таким манером в бору ищут. А в березнике по-другому надо: под ноги гляди да не суетись, не старайся побольше обежать, наберись терпения.
Как только вспомнил это правило, так сразу и увидел семейку белых. Головенки у них небольшие, желтовато-коричневые, как раз под цвет опавшего листа. Вот ведь ловко замаскировались! И не вдруг бы нашел, если бы не капель. Омыло каплями шляпки, и они заблестели глянцевитой кожицей, а лист, намокая, наоборот, становился серым и жухлым, — боровики-то враз и выделились.
Присел я перед семейкой, ножик достал и только дотронулся до шляпки, так руку и отдернул. Гриб был холодный-холодный. Показалось мне, что боровикам зябко. Ну, как же, думаю, на таком-то холоде вылезти из теплой моховой постели! Срезал грибы, положил в корзину — да под палатку: отогревайтесь! И такое чудо тут случилось: один за другим потянулись в мою корзину боровики, штук пятьдесят в то снежное утро нашел.
А что ж удивительного: гриб, он тоже обхождение любит.
При полном безветрии с глухого серого неба сыплется «манка». Снежинки настолько мелкие, что тают, не долетая до земли, — от тепла, излучаемого прелой листвой.
В березнике, на полянке, устланной бурыми листьями, красуется яркий молодой мухомор. Шляпа у мухомора цвета ранней вишни, с белыми крапинками по полям. Ножка матовая, стройная, с нежной манжеткой повыше колена.
Красивый поздний гриб был так похож на нарядного парня-гуляку, проспавшего ярмарку, что я сожалеючи сказал: «Бедняга, ну кому восхищаться твоей красой: зима ведь с неба сыплется!» И занес было ногу, чтобы растоптать, но что-то удержало меня.
Постоял над мухомором и устыдился своего бессмысленного побуждения. А вдруг усталый охотник мимо пройдет… Может, дровосек, заморившись, присядет покурить… Увидят — подивятся, а придет сравнение с парнем, который после ярмарки покрасоваться на улицу вышел, — улыбнутся светло и что-то приятное из своей жизни вспомнят.
Чувство красоты на то и дано человеку, чтобы жили в душе светлые желания. Не будь этого, одолела бы слепая страсть растоптать все, чего нельзя в рот положить.
В октябре зори белые.
Медленно и робко светлеет край неба на востоке. Светлая полоса ширится и, набирая молочной белизны, гонит ночную синь к западу. На закатном краю синь сгущается до черноты — там еще царствует ночь.
На востоке ни розовинки. По белому куполу веером вытянулись дымчатые облака, словно борозды по косогору, и устремились в ту точку, откуда должно показаться солнце. Его приближение чувствуется по вспыхнувшему наконец розовому пятну повыше горизонта. Похоже, будто в горниле невидимой кузницы сквозь слой угля прорвалось пламя, и отсвет его заиграл на кровле. Но кузнец не дал разыграться огню, подкинул свежего угля — и небо затянуло багрово-сизым дымом. Это тронулся и поплыл встречь солнцу туман с Волги. Так, скрытое туманом, без былого пожара в полнеба, и взошло октябрьское солнце.
Чтобы почувствовать прелесть осеннего деревенского утра, надо встать, едва забрезжит за окном рассвет, выйти в коридор к рукомойнику, умыться ледяной водой, потом надеть валенки, фуфайку, принести со двора сухих березовых дров и затопить печь.
Дрова занимаются сразу, тяга хорошая, огонь гудит в топке, по избе ходят красные отблески — на душе становится легко и безмятежно, ты весь в ожидании удачного дня. Теперь, пока протопится печь, надо выйти на улицу, найти занятие, настынуть на легком морозце и возвратиться в теплую избу.
Не важно, что у тебя впереди: дойка коров на ферме или урок в классе, поездка на тракторе в луга за сеном или писание бумаг в конторе, — ты настроен на плодотворную работу, заряжен добрым желанием. А все начинается с такой малости, как встать на рассвете и затопить печь…
Тихий-тихий лес. Теплая оранжевая земля. Серый туман.
Отсыревшим голосом каркнула ворона. В заречной деревне возвестил утро петух. Коротко и резко «хохотнул» дятел. Вот и все песни сентябрьского леса.
Но чу! На тоненькой волосяной струне запиликал скрипач. Это вылетела на опушку синица. За ней выпорхнула целая стайка. Шустро перелетают с ветки на ветку и пиликают и пиликают на тоненьких струнах. Веселая получается песенка! И слышна далеко, на весь лес: пини-пинь… пини-пинь…
Как отрадна эта единственная песенка в голом лесу! Летом, когда все вокруг звенит от птичьих голосов, синицу не слышно. Она не берется спорить со знаменитыми певцами. А вот кончились гастроли залетных певцов — и объявилась домоседка синица. Человек сразу услышал ее и благодарно улыбнулся певице осеннего леса.
Холодный ветер ткет осенние ковры. Качаются белые челноки, тянут золотые нити через зеленую основу, и расстилаются на целые версты березовых лесов теплые мягкие ковры. Устанет ветер-ткач, приостановится, посмотрит, что у него получается, — видит: зелени много, золота маловато. Упругим напором толкнет стволы-челноки, потянутся сверху вниз желтые нити, разматывая кроны-клубки. И так весь день.
Повесть рассказывает об участии школьников в трудовой жизни своего колхоза, об их борьбе за сохранение урожая.
В сборник известного советского прозаика и очеркиста лауреата Ленинской и Государственной РСФСР имени М. Горького премий входят повесть «Депутатский запрос» и повествование в очерках «Только и всего (О времени и о себе)». Оба произведения посвящены актуальным проблемам развития российского Нечерноземья и охватывают широкий круг насущных вопросов труда, быта и досуга тружеников села.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта книга воссоздает образ великого патриота России, выдающегося полководца, политика и общественного деятеля Михаила Дмитриевича Скобелева. На основе многолетнего изучения документов, исторической литературы автор выстраивает свою оригинальную концепцию личности легендарного «белого генерала».Научно достоверная по информации и в то же время лишенная «ученой» сухости изложения, книга В.Масальского станет прекрасным подарком всем, кто хочет знать историю своего Отечества.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.
Встретив незнакомый термин или желая детально разобраться в сути дела, обращайтесь за разъяснениями в сетевую энциклопедию токарного дела.Б.Ф. Данилов, «Рабочие умельцы»Б.Ф. Данилов, «Алмазы и люди».
Уильям Берроуз — каким он был и каким себя видел. Король и классик англоязычной альтернативной прозы — о себе, своем творчестве и своей жизни. Что вдохновляло его? Секс, политика, вечная «тень смерти», нависшая над каждым из нас? Или… что-то еще? Какие «мифы о Берроузе» правдивы, какие есть выдумка журналистов, а какие создатель сюрреалистической мифологии XX века сложил о себе сам? И… зачем? Перед вами — книга, в которой на эти и многие другие вопросы отвечает сам Уильям Берроуз — человек, который был способен рассказать о себе много большее, чем его кто-нибудь смел спросить.
Книга посвящена Сиду Барретту, отцу-основателю легендарной группы Pink Floyd.