Земля русская - [151]
Я не стал зажигать света, читать расхотелось, остался спать на веранде. Беспокойный был сон. Я приподнимал голову, вскакивал: все чудилось, что соловей поет. Наконец понял, что жду напрасно: сегодня он не запоет. Он с дороги, устал, у него хватило сил только на то, чтобы оповестить пернатое население, что место занято, и теперь отдыхает.
А перед рассветом, когда ни малейший звук не нарушал тишины, когда над рекой поднялась луна и сделала дали прозрачно-зыбкими, когда на траву легла прохладная роса, вот тогда-то, освежив хрустальное горлышко каплей майской росы, соловей запел.
Я словно не спал. Вскочил, но… Можно было не торопиться: песня звучала во всю силу. Теперь он будет петь до рассвета. Оделся, взглянул на часы — было ровно три, — вышел на улицу. Тишина, только неумолчно шумел речной перекат. На небе едва-едва угадывался рассвет, все вокруг спало. А он пел. О, как самозабвенно пел он свою первую песню любви!
Выколосилась и зацвела пшеница. Стоит зеленой стеной, понизу уже белеть начала, в середине, где густ и сочен лист, темная, а сверху, по колосу, — с легкой желтинкой. Колос длинный и обещает быть крупнозерным.
Особенно хорошо пшеничное поле росным утром. Каждое растение, словно в тончайшем серебряном окладе, так и искрится. Меж колосьев паучки свои кружевные гамаки на ночь развесили. Роса на паутинках мельчайшими капельками осела, глянешь против солнца — дивным узорочьем вышито поле.
Днем, когда солнце поднимется и высушит росу, прилетает на поле ветер и качает колосья. Ветер не забавляется, он работает. Зеленые бутончики на колосе приоткроются и выбросят по три желтенькие тычинки. Качнет ветер колос, с тычинок пыльца слетает. Ветер опыляет пшеничное поле. Днем от пшеницы исходит теплый дух, в нем уже угадывается запах хлеба.
Вечером низкое солнце освещает хлебную стену мягким светом, и пшеница купается в ласковых лучах.
Солнце, роса, ветер помогают человеку вырастить обильный хлеб. Они же делают поле неповторимо красивым. Не будь этой красоты, скучен был бы труд земледельца.
Когда перелески оденутся в полный лист, начинает петь иволга. На восходе солнца она прилетает на старую березу у моего дома, и я просыпаюсь от приятного флейтового свиста. Лежу и слушаю. Красиво поет иволга, а увидеть ее долго не удавалось.
Я стал ходить в перелески. Встану под дерево и начинаю подражать иволгиной песне. И вот однажды птицы слетелись на мой зов. Они уселись на березе, в эту минуту взошло солнце и заиграло на ярко-желтом оперении птиц — будто золотые самородки закинул кто-то на вершину.
Птицы разглядели меня и снялись. Не более полминуты любовался я чудесным зрелищем, а убил на это два лета. Как у настоящего золотоискателя!
Было пять утра. Слегка моросило. Солнце еще не взошло, рассвет занимался мягко и спокойно. Я стоял на горе за деревней и наблюдал, как зарождается туман. Он зачинался над Волгой и по низинам плыл к лесу. Затопил пойму, поземкой потек через гору, заливая овсяное поле внизу, и уперся в лесную опушку. Лес будто приподняли и отодвинули назад, от него осталась плавающая в молочном мареве тонкая зубчатая лента, затем пропала и она.
Я спустился с горы, перешел поле и, войдя в лесную сень, подивился, что тут, под пологом берез, тумана нет и все хорошо видно. Почему лес не пускает в себя туман?
Пока собирал грибы, поднялось солнце, родился ветерок, он качнул вершину одной березы, другой, пробежал легкой волной по всему перелеску, и я услышал дождь. Это был странный дождь, он шел не из тучи, а с берез. Каждое дерево сеяло свой маленький дождик, а вместе получался такой, под которым и промокнуть можно было.
Так вот в чем дело! Березы, смыкаясь кронами, образуют полог. Туман лег на эту живую зеленую крышу, скопился в две-три капли на каждом листочке, а ветер подул, березы отряхнулись — и получился дождь без тучи.
Сколько на свете прожил, такого не замечал. А заметил и название дал: березовый дождь.
Свежее утро. Я отворяю калитку, чтобы через огород пройти в лес, и останавливаюсь зачарованный. Капуста, лук, огурцы, свекла, подсолнух жадно пьют ночную росу.
Сочные сизо-зеленые капустные листья, точно ладони человека, вымолившего наконец дождя, разъяты и обращены к небу; росяная изморось, сплошь покрывшая лист, копится в круглые капли; по прожилкам листа, как по дорожкам, капля бежит к капле, набухает, тяжелеет и живым шариком скатывается вниз, на землю — поит корни.
Буйный лук, ощетинившись упругими перьями, выстроился подобно дружине копьеносцев; копья подняты так густо, что не видно за ними узорчатых шеломов нежного мака; а листья подсолнуха висят над лесом остроперых копий как боевые штандарты; сейчас трубачи возвестят поход — качнется строй копьеносцев, всколыхнутся и зареют над строем штандарты, заблестит в первых лучах солнца узорочье шеломов.
На луковое полчище взирает из-под тына важно рассевшаяся тыква; широкие полотнища листьев занавесили грядку, словно войско разбило на краю огорода палаточный городок.
А огурцы, как причудливые бабочки, опустились на землю ровными строчками; у каждой бабочки — два маленьких глянцевитых крыла и широкий отчеканенный из зеленой меди хвост.
Повесть рассказывает об участии школьников в трудовой жизни своего колхоза, об их борьбе за сохранение урожая.
В сборник известного советского прозаика и очеркиста лауреата Ленинской и Государственной РСФСР имени М. Горького премий входят повесть «Депутатский запрос» и повествование в очерках «Только и всего (О времени и о себе)». Оба произведения посвящены актуальным проблемам развития российского Нечерноземья и охватывают широкий круг насущных вопросов труда, быта и досуга тружеников села.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Аннотация от автораЭто только кажется, что на работе мы одни, а дома совершенно другие. То, чем мы занимаемся целыми днями — меняет нас кардинально, и самое страшное — незаметно.Работа в «желтой» прессе — не исключение. Сначала ты привыкаешь к цинизму и пошлости, потом они начинают выгрызать душу и мозг. И сколько бы ты не оправдывал себя тем что это бизнес, и ты просто зарабатываешь деньги, — все вранье и обман. Только чтобы понять это — тоже нужны и время, и мужество.Моя книжка — об этом. Пять лет руководить самой скандальной в стране газетой было интересно, но и страшно: на моих глазах некоторые коллеги превращались в неопознанных зверушек, и даже монстров, но большинство не выдерживали — уходили.
Эта книга воссоздает образ великого патриота России, выдающегося полководца, политика и общественного деятеля Михаила Дмитриевича Скобелева. На основе многолетнего изучения документов, исторической литературы автор выстраивает свою оригинальную концепцию личности легендарного «белого генерала».Научно достоверная по информации и в то же время лишенная «ученой» сухости изложения, книга В.Масальского станет прекрасным подарком всем, кто хочет знать историю своего Отечества.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.
Встретив незнакомый термин или желая детально разобраться в сути дела, обращайтесь за разъяснениями в сетевую энциклопедию токарного дела.Б.Ф. Данилов, «Рабочие умельцы»Б.Ф. Данилов, «Алмазы и люди».
Уильям Берроуз — каким он был и каким себя видел. Король и классик англоязычной альтернативной прозы — о себе, своем творчестве и своей жизни. Что вдохновляло его? Секс, политика, вечная «тень смерти», нависшая над каждым из нас? Или… что-то еще? Какие «мифы о Берроузе» правдивы, какие есть выдумка журналистов, а какие создатель сюрреалистической мифологии XX века сложил о себе сам? И… зачем? Перед вами — книга, в которой на эти и многие другие вопросы отвечает сам Уильям Берроуз — человек, который был способен рассказать о себе много большее, чем его кто-нибудь смел спросить.