Земля русская - [149]
Второй — праздник гнезда. Скворчихи сели птенцов высиживать. Тут уж такое начинается, что мы в шутку называем свою деревню консерваторией.
Потом песни разом кончаются и наступают трудовые будни.
Торопливо и деловито снуют скворцы между огородами и скворечнями. Летают по прямой, ни на что не отвлекаются, ничем не интересуются, червяка в клюв — и скорее к детям. Вместо песен над деревней стоит голодный писк: ись… ись… ись… Но вот стихло все. Вечером прошел дождик, ночью туман, утром солнце встало чистое, и сады огласились неслыханным криком. Кажется, со всего света слетелось к нам пернатое население. Начался праздник первого вылета. Необъятность простора, сладость полета, радость крепкого крыла опьянили молодежь, и она горланит кто во что горазд — ничего не разберешь. Дня два продолжается птичий сабантуй, и если в это время случится соседям встретиться в саду, они не слышат друг друга, разговаривают криком.
На третий день скворцов словно вымело из деревни — улетели на дальние луга, где мужики косят сено, там легче прокормиться семейством. И только в августе они еще раз навестят Усть-Дёржу — полакомиться винной ягодой иргой. Шумной толпой попируют недельку, скажут спасибо и подадутся на юг.
А мы, провожая их, грустим и просим прилететь пораньше.
Закинув донные удочки, сижу на берегу у костра. Толстые чурки тлеют бездымным малиновым жаром.
Я смотрю и слушаю весну.
Вот робко вышел из лесу первый дождик, покрапал несмело, на него зашипел недовольный костер, и дождик ушел за реку, на огороды и пашни, на клевера я озими — там его ждут, там ему рады.
В величественной тишине под необъятным куполом неба расцветает, ликует земля. Кажется, я слышу, как растет лист на деревьях, как у кромки воды приподнимают слежалую осоку молодые побеги, как струится, к вершинам берез земной сок.
Пара лягушек плывет вдоль берега по течению, оставляя за собой слизкие нити черных бус. Подводные коряги ловят бусы и наматывают на свои морщинистые шеи.
Небо темнеет, сливается с рекой, проступают звезды, все ярче, все больше, и вот уже у ног моих целые россыпи зеленоватых искр — привстань, протяни руки и черпай пригоршнями.
Весна идет!
В апреле дни стояли солнечные, а ночи морозные. Наконец в понедельник, в начале третьей четверти Луны, солнце взошло в облачной завеси и, поднимаясь, волокло за собой серое покрывало из туч, постепенно затягивая им небосвод.
И по мере того как голубовато-зеленая полоса неба на западе все сужалась и сужалась, почва «отходила» — потела, как застуженный человек под овчинной шубой. Трава, деревья, крыши — все увлажнилось, потемнело. Стало тепло и пасмурно.
Предчувствуя перелом, в ночь на понедельник распушилась ива, окуталась зеленоватой дымкой. С этого дня и началась весна.
В апреле поет тетерев. Каждое утро, едва выйдя из дому, слышу его песню. Издали кажется, что кто-то бросает камешки по тонкому ледку: подпрыгивает камешек, и ледок булькает звонко и мелодично.
Я поднимаюсь на пригорок, за которым начинаются березовые перелески, и выискиваю певца. Тетереву нужен простор. Он не прячется в чаще. Либо на самой вершине березы сидит, либо на чистом прикатанном поле, а то и на старой скирде сена. Человека замечает издали и близко не подпускает?
Я выбираю на вырубке пень, сажусь и слушаю. Право же, зря тетеревиную песню называют бормотаньем. Внятно и звучно поет эта птица. В солнечной листве берез звенят малые птахи, с неба сыплются трели жаворонков, за лесом в деревне рокочет трактор — утро полно звуков, но над всей весенней гармонией царствует песня тетерева. Уже не камешки чудятся на льду — вдохновение и страсть певца захватывают тебя, ты весь во власти призывной песни птицы, и рождается желание идти на этот самозабвенный зов любви.
…Что песня, что слово сильны чувством.
Майские холода затягиваются. Замер чуть приодевшийся в дымчатые желто-зеленые шелка лес, остановилась робкая травка на пожнях, коротки и несмелы птичьи песни на утренних зорях. Все ждет теплого солнца, а оно ходит за непроглядными тучами, тучи сеют нудный холодный дождь, от которого не растет ни трава на пожне, ни лист на дереве и который клянут, как дурную напасть, трактористы и пастухи. Затянувшиеся холода всех сбили с привычного круга: пора расти, пора петь, пора сеять, а нельзя — и все остановилось в недоумении: что же делать? Великий круг жизни, продиктованный Земле Солнцем, замедлил свой ход.
Но вот ветер очистил небо, взошло яркое солнце — и все потянулось к нему: рванулась вверх трава, развернулся лист, уселись на ветвях выпорхнувшие из скворечен скворцы, затрепыхали восторженно крыльями, взахлеб запели песни. Поднял к солнцу голову и человек, оглядел небосвод, улыбнулся и расправил плечи: можно и в поле! Все ожило, все заторопилось, застремилось догнать упущенное, скорее стать на привычный надежный круг.
О Великое Солнце! Ты — единственное божество, которому молится все живое на Земле!
Днем было жарко. К вечеру небо затянуло мглой, голос в лесу глохнет, эха нет — быть дождю.
Дождь пошел с утра, ровный, мелкий, сеет и сеет без передышки. Земля посвежела, засверкала. Проклюнулись зеленые шильца травы. Ива распушила белые сережки. Посветлела на осинах кора, словно их кто-то хорошенько промыл. А озимь на полях, наоборот, потемнела, стала сочно-зеленой. Земля умылась первым теплым дождем.
Повесть рассказывает об участии школьников в трудовой жизни своего колхоза, об их борьбе за сохранение урожая.
В сборник известного советского прозаика и очеркиста лауреата Ленинской и Государственной РСФСР имени М. Горького премий входят повесть «Депутатский запрос» и повествование в очерках «Только и всего (О времени и о себе)». Оба произведения посвящены актуальным проблемам развития российского Нечерноземья и охватывают широкий круг насущных вопросов труда, быта и досуга тружеников села.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Аннотация от автораЭто только кажется, что на работе мы одни, а дома совершенно другие. То, чем мы занимаемся целыми днями — меняет нас кардинально, и самое страшное — незаметно.Работа в «желтой» прессе — не исключение. Сначала ты привыкаешь к цинизму и пошлости, потом они начинают выгрызать душу и мозг. И сколько бы ты не оправдывал себя тем что это бизнес, и ты просто зарабатываешь деньги, — все вранье и обман. Только чтобы понять это — тоже нужны и время, и мужество.Моя книжка — об этом. Пять лет руководить самой скандальной в стране газетой было интересно, но и страшно: на моих глазах некоторые коллеги превращались в неопознанных зверушек, и даже монстров, но большинство не выдерживали — уходили.
Эта книга воссоздает образ великого патриота России, выдающегося полководца, политика и общественного деятеля Михаила Дмитриевича Скобелева. На основе многолетнего изучения документов, исторической литературы автор выстраивает свою оригинальную концепцию личности легендарного «белого генерала».Научно достоверная по информации и в то же время лишенная «ученой» сухости изложения, книга В.Масальского станет прекрасным подарком всем, кто хочет знать историю своего Отечества.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.
Встретив незнакомый термин или желая детально разобраться в сути дела, обращайтесь за разъяснениями в сетевую энциклопедию токарного дела.Б.Ф. Данилов, «Рабочие умельцы»Б.Ф. Данилов, «Алмазы и люди».
Уильям Берроуз — каким он был и каким себя видел. Король и классик англоязычной альтернативной прозы — о себе, своем творчестве и своей жизни. Что вдохновляло его? Секс, политика, вечная «тень смерти», нависшая над каждым из нас? Или… что-то еще? Какие «мифы о Берроузе» правдивы, какие есть выдумка журналистов, а какие создатель сюрреалистической мифологии XX века сложил о себе сам? И… зачем? Перед вами — книга, в которой на эти и многие другие вопросы отвечает сам Уильям Берроуз — человек, который был способен рассказать о себе много большее, чем его кто-нибудь смел спросить.