Земля-пустыня - [85]

— Я готов умереть. Когда-нибудь это должно было случиться.

— Тебе не откажешь в смелости… Узнали, где находится Ногами? — обратился он к своим друзьям.

— Пока молчит.

— Вот как? Ты, Кадота, — преступник, совершивший убийство. Здесь, на этом месте, ты убил нашего соратника Тадасукэ Ито. Но мы не передадим тебя в руки полиции…

— Сами убьете?

— Согласно закону, убийцу приговаривают к смертной казни. Поэтому умрешь и ты. И казнь совершим мы сами… Теперь, когда ты знаешь, что тебя ожидает, ты, конечно, не скажешь нам, где находится Ногами?

— Не могу.

— Мы не намерены обманывать тебя обещаниями, будто признание облегчит твою участь. Но и пытать мы тебя тоже не будем. Мы, как джентльмены, ждем твоего добровольного ответа.

Кадота молчал. В тишине было слышно лишь его прерывистое дыхание.

— Я ничего не скажу, — наконец прохрипел он.

— Не скажешь?

— Не скажу, — после продолжительного молчания ответил Кадота.

— Кадота, еще раз спрашиваю тебя: где находится Кэнъитиро Ногами? Разумеется, он прибыл в Японию под вымышленной фамилией, вполне возможно, он носит даже иностранную фамилию: ведь он не подданный Японии. Итак, под какой иностранной фамилией он приехал в Японию? Где он остановился?

— Не знаю! — крикнул Кадота.

— Прекрасно. Ты ведешь себя, как настоящий мужчина, но простить тебя мы не можем, потому что ты убил Ито.

— У меня не было иного выхода, — в отчаянии произнес Кадота.

— Значит, ты с самого начала понял, что тебе здесь будет конец? Ты прав, здесь навеки успокоилась душа Ито, здесь кончится и твоя жизнь.

В темном нутре машины слышалось лишь прерывистое дыхание Кадоты. Оно вырывалось натужно, с диким, почти нечеловеческим хрипом.

Потом послышался странный звук — будто несколько детишек одновременно взвизгнули, радуясь своей выходке. И воцарилось молчание — молчание смерти.

24

Машина въехала в Иокогаму. Погода стояла хорошая, и на тротуарах гуляло много народа.

— Уж не помню, когда я в последний раз была в Гранд-отеле, — сказала Кумико, сидевшая рядом с Соэдой.

Предложение Соэды поехать в воскресенье в Иокогаму и пообедать в Гранд-отеле было для Кумико неожиданным. Она вначале заколебалась, поскольку была ее очередь дежурить на работе, но всегда скромный Соэда проявил на этот раз необычную настойчивость.

— Считайте это капризом, но именно завтрашний день для меня удобен, и мне очень не хотелось бы эту поездку откладывать, — упорствовал он.

Такако засмеялась и стала тоже уговаривать Кумико:

— Поезжай, раз господин Соэда так настаивает.

— Но я ничего не сообщила на работе.

— Позвони завтра с утра и попроси тебя заменить, ведь ты еще не весь отпуск использовала.

— Да, еще осталось два дня.

— Вот и поезжай, — Такако улыбнулась. — Господин Соэда не так часто делает подобные предложения.

— Тогда пригласим и маму составить нам компанию, — сказала Кумико.

— Поезжайте сами, — сразу же отказалась Такако, — у меня на завтра есть срочное дело.

При других обстоятельствах Соэда стал бы уговаривать Такако, но на этот раз он промолчал. Ему, разумеется, хотелось, чтобы Такако поехала с ними, но по двум причинам это было невозможно. Во-первых, возникала опасность, что тот, ради кого была задумана поездка, увидев Такако, откажется от встречи. Во-вторых, даже если бы встреча состоялась, она явилась бы для Такако жестоким ударом.

Но сейчас, в машине, Соэду не оставляли сомнения: правильно ли он поступил, не настояв на поездке Такако вместе с ними? А Кумико тем временем, ничего не подозревая, с восторгом глядела на сверкающее море, вдоль которого мчалась машина.

— Однажды, лет пять тому назад, вместе с мамой и Сэцуко я побывала в Гранд-отеле, — сказала Кумико. — С тех пор, наверно, там все переменилось.

— Думаю, не особенно. По крайней мере здание то же самое.

— Помню, во время обеда там играла музыка, особенно понравился мне виолончелист — он играл бесподобно. Я до сих пор помню его игру.

— Музыканты в отеле регулярно меняются, и на этот раз, по всей вероятности, на виолончели будет играть другой.

— Все равно. Очень приятно тут снова побывать.

Машина миновала парк Ямасита. Здесь по одну сторону широкой дороги были высажены сосны, а по другую — возвышался Гранд-отель. Освещаемый лучами осеннего солнца, он отбрасывал огромную четкую тень на дорогу.

Соэда остановил машину у входа, к которому вели белые ступени парадной лестницы.

На Кумико было платье цвета блеклых листьев, шею украшало жемчужное ожерелье. Это ожерелье Соэда видел впервые.

Они вошли в отель, и солнечный свет сменился искусственным освещением холла, исходившим от подвешенной к потолку большой люстры.

— Подождите меня здесь, — после некоторых колебаний обратился Соэда к Кумико. — Мне нужно кое-что узнать у портье.

Кумико согласно кивнула и стала разглядывать холл.

Соэда подошел к портье.

— Скажите, остановился ли в вашем отеле француз по фамилии Бернард? — спросил он.

— Как о вас ему доложить? — спросил портье, внимательно разглядывая Соэду.

Соэда сразу не нашелся, что ответить. Назови он свое имя, тот мог бы уклониться от встречи, поскольку фамилия Соэда ему ничего не говорила. Тем более не стоило представляться корреспондентом газеты, так как в этом случае с ним наотрез отказались бы встретиться.