Земля по экватору - [9]
Он ушел от командира, чувствуя, что еще немного и разговор принял бы куда более резкий характер. Хорошо, что он сам вовремя прервал его. Вечером он встретился с командиром в кают-компании за ужином. Ратанов был неразговорчив, хмур, и ужин прошел в тягостном молчании. Но Званцева беспокоило не это. Он знал, что командир отходчив, ну, подуется до завтрашнего утра — и все. А вот как поведет себя дальше Вовк? По долгому своему опыту Званцев знал, что такие истории надолго выбивают молодых людей из колеи: они теряют веру в себя, в свои силы, а обида только усугубляет эту потерю. Поэтому сразу же, едва Вовк сменился с вахты, Званцев вызвал его к себе.
Он начал прямо, без обиняков.
Он говорил, что надо подтянуться, а не держать себя таким увальнем. Что командир прав: надо служить там, куда тебя послали. Говорил — и чувствовал, что все эти слова проходят мимо матроса и что он слушает сейчас не его, а какой-то свой внутренний голос, а этот голос противоречит тому, что говорит Званцев. И Званцев оборвал себя, потому что больше всего он не любил вот такие сухие разговоры, которые проходили впустую, как проходит вода в сырой песок, не оставляя никаких следов.
— Слушайте, Степан, — сказал он. — А что вы больше (всего любите… кроме лошадей?
Вовк поднял на него удивленные глаза. Это обращение по имени и неожиданность вопроса обескуражили его, и он ответил не сразу:
— Ну, много чего люблю… Грибы собирать люблю, рыбу удить… У нас, знаете, какие лини берут? Как поросята, честное слово… Сено еще люблю скирдовать. Иволгу слушать люблю, — здорово у нас поют иволги… Книги люблю очень. Не всякие, конечно, а хорошие.
Он перечислял все это с таким уважением, будто и грибы, и иволги, и скирды сена, и книги были его ближайшей родней, сейчас далекой от него и поэтому еще более притягательной.
— А людей? — тихо спросил Званцев. — Людей вы любите?
— Это само собой разумеется, — качнул головой Вовк.
— Знаете, — задумчиво сказал Званцев, — когда я первый раз в жизни попал на государственную границу, у меня было такое ощущение, будто я один в ответе за каждого человека, живущего у нас в- стране. Мне казалось, что, если не я, не может спокойно спать ребенок, не может трудиться рабочий, учиться студент, открывать какую-нибудь новую тайну природы ученый… Странное это было чувство. Впрочем, когда мы выходим на дозорную линию, это чувство возвращается ко мне всякий раз. — Званцев помолчал, подумав. — Мне кажется, Степан, что вот это, должно быть, и есть любовь к людям. Понимаете, ко всем нашим людям. А вы вот… — Он снова помолчал, подыскивая нужные слова и не нашел ничего лучше, как повторить: — Иволги, грибы…
Разговор этот был, что называется неофициальный — так просто, беседа по душам в свободное время. Поэтому Вовк мог и поспорить, — ему не хотелось, чтобы о нем думали если не плохо, то хотя бы предубежденно.
— Кстати, товарищ капитан-лейтенант, любить родную природу тоже не так уж плохо, — глядя в сторону, в иллюминатор, оказал он. — Выходит, зря вы про иволгу и грибы-то…
— Нет, не зря, Степан! Иволги и грибы есть и там, за границей. И любители птичьего пения там тоже водятся в изобилии. Главное же в природе — человек. Я не понимаю людей, которые могут, разинув рог, стоять как истуканы и слушать птичий щебет. Просто так стоять и слушать. Я хочу знать, понимаете знать, что за птица? Как живет? Что сделать, чтобы не разоряли ее гнезд? Вот так-то, дорогой мой. Но, по-моему, мы куда-то не туда забрались, а? Зачем это я вас позвал?
— Мораль прочитать, — буркнул Вовк. Званцев поглядел на него пристально и понял, что вот сейчас, именно сейчас, Вовк захлопнет свою душу, как улитка захлопывает раковину.
— Нет, — сказал Званцев. — Вспомнил. Вот я письмо получил, прочитайте-ка.
Вовк читал письмо, недавно полученное Званцевым. Писала незнакомая ему девушка — работница ленинградского завода, который шефствовал над дивизионом. Почерк у нее был еще «школьный», аккуратные буковки так и лепились одна к другой, а вот мысли у девушки были взрослые.
«В чем же смысл жизни, — опрашивала она, — если человек, которому ты верил, которого любил, оказался просто-напросто негодяем? Я верила одному парню, с которым была знакома почти год… А теперь во что верить? Бели не трудно вам, обсудите мое письмо с моряками — у вас все молодые парни, что скажут они?»
Вовк прочитал письмо и аккуратно сложил его.
— Ну? — опросил Званцев. — Что вы скажете, если я попрошу вас ответить девушке?
— Меня? — не то удивился, не то испугался Вовк. — Почему меня?
— Потому что мне кажется, что вы человек разумный, рассудительный и… — Званцев на секунду помедлил, — еловой, правильный. Так что напишите девчонке и если захотите, покажите мне.
Вовк ушел. Еще минуту Званцев сидел неподвижно, а потом вздохнул и подумал: ничего. Выкарабкается. Не замкнется. Ну, а в случае чего разомкнем…
Отправить письмо девушке-ленинградке Вовк не успел. «Большой охотник» срочно вышел на дозорную линию: сообщили, что надвигается непогода, а по фарватеру все идут и идут иностранные транспорты.
Неотправленное письмо Вовк принес Званцеву. Там были одни общие слова, нудные, как зубная боль. «Надо верить людям…» «Не на одном Вашем парне свет клином сошелся…» «Время все вылечит…»
Закрученный сюжет с коварными и хитрыми шпионами, и противостоящими им сотрудниками советской контрразведки. Художник Аркадий Александрович Лурье.
Повесть «Твердый сплав» является одной из редких книг советской приключенческой литературы, в жанре «шпионский детектив». Закрученный сюжет с погонями и перестрелками, коварными и хитрыми шпионами, пытающимся похитить секрет научного открытия советского ученого и противостоящими им бдительными контрразведчиками…
В творчестве известного ленинградского прозаика Евгения Воеводина особое место занимает военно-патриотическая тема. Широкое признание читателей получили его повести и рассказы о советских пограничниках. Писатель создал целую галерею полнокровных образов, ему удалось передать напряжение границы, где каждую минуту могут прогреметь настоящие выстрелы. В однотомник вошли три повести: «Такая жаркая весна», «Крыши наших домов» и «Татьянин день».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Имя рано ушедшего из жизни Евгения Воеводина (1928—1981) хорошо известно читателям. Он автор многих произведений о наших современниках, людях разных возрастов и профессий. Немало работ писателя получило вторую жизнь на телевидении и в кино.Героиня заглавной повести «Эта сильная слабая женщина» инженер-металловед, работает в Институте физики металлов Академии наук. Как в повести, так и в рассказах, и в очерках автор ставит нравственные проблемы в тесной связи с проблемами производственными, которые определяют отношение героев к своему гражданскому долгу.
Евгений Воеводин — автор многих книг о наших современниках: рабочих, пограничниках, летчиках. Эта книга тоже о современности, рабочей жизни. Главный герой — молодой рабочий паренек Володя Соколов. Его вступление в большую жизнь: работа на ленинградском заводе, служба и погранвойсках, духовное, нравственное возмужание — составляет содержание первой повести «Пуд соли». Вторая — «Заявление за две недели» — как бы продолжает первую. И не только потому, что в ней действует тот же герой, вернувшийся на свой завод после службы в армии.
«Так как я был непосредственным участником произошедших событий, долг перед умершим другом заставляет меня взяться за написание этих строк… В самом конце прошлого года от кровоизлияния в мозг скончался Александр Евгеньевич Долматов — самый гениальный писатель нашего времени, человек странной и парадоксальной творческой судьбы…».
Герберт Эйзенрайх (род. в 1925 г. в Линце). В годы второй мировой войны был солдатом, пережил тяжелое ранение и плен. После войны некоторое время учился в Венском университете, затем работал курьером, конторским служащим. Печататься начал как критик и автор фельетонов. В 1953 г. опубликовал первый роман «И во грехе их», где проявил значительное психологическое мастерство, присущее и его новеллам (сборники «Злой прекрасный мир», 1957, и «Так называемые любовные истории», 1965). Удостоен итальянской литературной премии Prix Italia за радиопьесу «Чем мы живем и отчего умираем» (1964).Из сборника «Мимо течет Дунай: Современная австрийская новелла» Издательство «Прогресс», Москва 1971.
От автора: Вы держите в руках самую искреннюю книгу. Каждая её страничка – душевный стриптиз. Но не пытайтесь отделить реальность от домысла – бесполезно. Роман «33» символичен, потому что последняя страница рукописи отпечатана как раз в день моего 33-летия. Рассказы и повесть написаны чуть позже. В 37 я решила-таки издать книгу. Зачем? Чтобы оставить после себя что-то, кроме постов-репостов, статусов, фоточек в соцсетях. Читайте, возможно, Вам даже понравится.
Как говорила мама Форреста Гампа: «Жизнь – как коробка шоколадных конфет – никогда не знаешь, что попадется». Персонажи этой книги в основном обычные люди, загнанные в тяжелые условия жестокой действительности. Однако, даже осознавая жизнь такой, какой она есть на самом деле, они не перестают надеяться, что смогут отыскать среди вселенского безумия свой «святой грааль», обретя наконец долгожданный покой и свободу, а от того полны решимости идти до конца.
Мы живем так, будто в запасе еще сто жизней - тратим драгоценное время на глупости, совершаем роковые ошибки в надежде на второй шанс. А если вам скажут, что эта жизнь последняя, и есть только ночь, чтобы вспомнить прошлое? .
«На следующий день после праздника Крещения брат пригласил к себе в город. Полгода прошло, надо помянуть. Я приоделся: джинсы, итальянским гомиком придуманные, свитерок бабского цвета. Сейчас косить под гея – самый писк. В деревне поживешь, на отшибе, начнешь и для выхода в продуктовый под гея косить. Поверх всего пуховик, без пуховика нельзя, морозы как раз заняли нашу территорию…».
Марк Борисович Спектор — чекист-ветеран. Родился он в 1903 году в городе Николаеве. С двенадцати лет начал работать подручным слесаря в частной мастерской — так началась его трудовая биография.С апреля 1919 года он — член Николаевской организации Российского Коммунистического Союза молодежи. С октября 20-го — в рядах Коммунистической партии, приходит работать в Николаевскую ЧК. С тех пор вся его жизнь связана с органами государственной безопасности. Он выполнил ряд дерзких операций ЧК, находясь в логове Махно.
Хронологические рамки этого сборника — от победного окончания войны до наших дней. Таким образом, читатели встретятся с послевоенным поколением часовых границы, узнают об их бдительности, доблести, стойкости, товарищеской спайке. Часть рассказов повествует о дружбе, взаимной помощи пограничников и населения приграничной полосы. Часть — о том, как полученная на заставах и кораблях закалка помогает бывшим воинам в трудовой жизни. В книгу «После войны» включены рассказы известных писателей Александра Авдеенко, Бориса Зубавина, Олега Смирнова, чье творчество тесно связано с темой границы.
Документальная повесть о советском пограничнике, геройски погибшем весной 1945 г. в боях за социалистическое Отечество.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.