Земля обетованная - [12]

– Это ваш брат, мисс Бринкер?

– Нет, – ответила англичанка. – Never ask personal questions.[14]

На уроках истории мисс Бринкер всегда делала упор на эпизоды, посвященные безумствам любовной страсти. Каким образом Самсон, необоримый силач, позволил коварной кокетке Далиле привести себя к гибели? Почему Олоферн в тот момент, когда Юдифь отсекала ему голову, спал рядом с этой чужестранкой? И с какой стати отважный воин Марк Антоний поддался соблазнам Клеопатры, пожертвовав ради нее и карьерой, и славой, и самой жизнью?

– Мисс Бринкер, как это взрослые люди могут совершать такие глупости?

– Их совершают именно взрослые, – отвечала мисс Бринкер, – а дети – непорочные существа.

Однажды, посетив часовню соседнего замка, Клер увидела могильную плиту, на которой возлежали две каменные фигуры – рыцаря и дамы, – распростертые на спине и разделенные мечом. Клер долго рассматривала статуи. Они были очень красивы в своей чопорной застылости – он, облаченный в латы, и она, в длинном платье с прямыми складками. У обоих руки были сложены на груди; лица выражали безмятежный покой. Впервые Клер довелось увидеть, пусть и в скульптурном изображении, мужчину и женщину, лежащих рядом. Она представила себе Блеза и Катрин в позе Возлежащих – бок о бок, но раздельно, – погруженных в такое же мирное забытье. И этот образ был ей приятен.

Медленно складывались у нее в уме два представления о любви, разных, если не сказать противоположных. С одной стороны, это был дикий, нелепый акт, который в одно мгновение переносил женщину из состояния девственности, угодного Богу, в состояние неизбывного позора. Этот акт был преступлением ужасающей жестокости. Однажды полковник в присутствии Клер рассказал жене, не обращая внимания на ее раздраженные взгляды, о пастушке, изнасилованной на лугу дорожным рабочим. Грубый запах животного вожделения неизбывно царил в деревнях. Девочки, которым природный инстинкт подсказывал, что на пустынных дорогах бродят античные сатиры, старались возвращаться из школы по двое. «Мужчины, знаешь ли, грубые животные» – так Леонтина часто говорила Клер. И она не забывала эти слова, тем более что часто видела, как совокупляются животные на полях, на скотном дворе. В результате зрелища наскоков и насилия, стыда и крови символизировали для нее разврат. Но им противостоял чистый, прекрасный образ каменных фигур, лежащих в ожидании безмолвного, недвижного, идеального таинства, соединявшего пару навечно.

VIII

Клер часто думала о том, что живет в Сарразаке как пленница, которая, томясь в темнице, не видя настоящей жизни, пытается угадать, что происходит снаружи, по смутным, долетающим оттуда звукам и теням, скользящим по стенам. Томясь в плену у своих родителей, с их бедностью и гордыней, она не могла узнать ни внешний мир, ни людей и только в книгах улавливала отзвуки страстей, только в трагедиях и поэмах слышала эхо криков их жертв.

Влияние мисс Бринкер на ее ученицу все возрастало. Клер бунтовала против матери, которая обращалась с ней как с малым ребенком и отдавала приказы, никогда не объясняя их. С тех пор как девочка прочитала «Ифигению» Расина, она про себя величала госпожу Форжо Клитемнестрой. Ей уже были известны кое-какие похождения отца, который все еще оставался «кавалером», и она в глубине души одобряла его. Ей только хотелось, чтобы он был нежнее и ближе к ней. Учительница и ученица вместе противостояли эгоизму родителей.

– Господин полковник, – настойчиво говорила мисс Бринкер, – Клер должна увидеть окрестные замки, это будет для нее наилучшим уроком истории. Вот именно… наилучшим…

Полковник, слегка робевший перед мисс Бринкер, в конце концов уступал и приказывал Ларноди запрягать лошадей. Таким образом, Клер посетила Жюмилак, Отфор, Помпадур. С каждым из этих строений, увенчанных башенками, была связана какая-нибудь любовная драма, о которой повествовал гид или сторож. Владелица замка Монталь двадцать лет ждала мужа, ушедшего в Крестовый поход, и наконец велела выбить на лепном фронтоне с витражами надпись: «Больше не надеюсь!» Так называемая Пряха из Жюмилака, полюбившая «запретной любовью другого мужчину», как выразился гид, была заключена своим мужем в донжон, где и провела последующие сорок лет, сидя за пряжей, расписывая фресками стены своей тюрьмы и вспоминая любовника, убитого ее супругом. Красивый замок Отфор был построен в Средние века, но в XVII веке Мари де Отфор приказала возвести между феодальными башнями здание благородных, величественных пропорций, которое прозвали «крылом Фаворитки», ибо огромное состояние, позволившее Мари выстроить этот дворец, принесла ей любовь короля Людовика XIII. А в замке Помпадур гид рассказал, что «знаменитая маркиза», урожденная Пуассон, была простолюдинкой: титул маркизы Помпадур пожаловал ей Людовик XV, которому она сумела понравиться.

Клер молча, сосредоточенно истолковывала по-своему эти тени прошлого. И ей казалось, что женщины имеют над мужчинами поразительную власть. У Гомера она читала о Елене Троянской, о Цирцее, Калипсо, сиренах. На одной из шпалер, висевших над лестницей, король Рено поддавался чарам Армиды в волшебном цветущем саду. А она сама… будет ли она когда-нибудь обладать этой магической властью? И в чем ее сила? В красоте? Но Клер не верилось, что она может стать красавицей.