Земля не своя - [25]

Едучи обратно, сворачиваю к региону ядожаб. Рогач побежал было за машиной, но быстро отстал, заленился. Гиены с жуткими пастями поглядывают оценивающе, но не связываются с малознакомым железным существом-грузовиком. Решаю проехать подальше вдоль речки, посмотреть, что там выше по течению. Овраг с рекой быстро превратился в узкий каньон, вскоре путь мне преградил обрыв, на который и пешему не влезть, не то что на машине въехать. Возвращаюсь немного назад, облачаюсь в доспех. У меня приготовлена сетка на палке, что-то вроде сачка, чтобы ловить жаб, и колотушка-палица. Я уже научился выделывать кожи и нашел несколько разных моделей, технологий изготовления всяких ремней, бумажников, обуви. В подарок Лене начал уже делать босоножки, должны ей понравиться. И вот уже бегаю по оврагу с сачком за жабами, они прыгают на меня, скрежеща ядовитыми зубами по железу, бью их деревянной палицей, слезы жалости за забралом не видно.

Овраг здесь превращается в узкий каньон с красивыми стенами несколько метров высотой, проточенный в обрыве. Становится интересно, что там, выше по течению, азарт исследователя. Осторожно иду, прощупывая дно сачком. Если будет яма, поплыву, как топор, в своем готическом доспехе. Возле стенки каньона глубина уже по грудь, дальше становится темно, видимо, был когда-то обвал, и речка теперь вытекает из тоннеля-пещеры. Или же наоборот, вода текла в карстовом русле под землёй, а потом часть пещеры обвалилась. Стою, думая что делать. Фонаря у меня с собой нет, да и глубина дальше, наверно, увеличивается. Вокруг всё плавают жабы, пытаясь прокусить мой готический костюмчик. Я давно хочу подыскать себе хоть какое-то убежище, ибо мне не позволяют подолгу задерживаться ни в обители, ни на базе. Будку со всем добром мне пришлось перевезти с базы, где её потребовали убрать, в обитель. Пронька уже попытался туда залезть, но был пойман и отделался в очередной раз разбитой мордой. Но вполне логично предположить, что он или кто-нибудь другой совершит удачную попытку. Поэтому хорошо-бы найти какое-нибудь убежище. А ещё лучше, если убежищ будет несколько. Может быть, как раз тут удастся что-то придумать? Смотрю вверх, на узкое ущелье каньона. Как бы влезть, посмотреть, что там вверху? Глядя из машины на остановивший меня обрыв, я предположил, что сверху него труднодоступная местность. В стене каньона есть небольшая расселина, метра два шириной, тут можно влезть. Беру в машине две палки, которые там хранятся на всякий случай, мало ли что в этой безлесной местности может понадобиться. Возвращаюсь, хлюпая, к расселине, стряхиваю с плеч и головы ядожаб, и лезу вверх. Для этого одну из палок устанавливаю враспор в расселине наклонно, взбираюсь на верхний край её. После так же лезу на вторую ступень и, меняя палки, выше. Высота тут метров шесть, снизу смотрят, ждут и надеются жабы. Вот будет лязгу и радости жабам, если сорвусь. Но добираюсь до верха благополучно. Как я и предположил, на это небольшое плато, на котором я оказался, в других местах еще труднее влезть. Оно окружено всякими буераками, обрывами. Ядожаб здесь нет, других животных не видать, им тут и делать нечего. Что ж, тут можно укрыться, на машине только не проехать.

Подхожу к краю обрыва, смотрю на стоящий вдалеке «джипчик». Сюда можно на веревке втащить что-нибудь снизу, если нужно. Отдохнув немого, собираюсь в обратный путь. Осторожно лезу вниз, ядожабы снизу, разинув ядовитые рты, все глядят в надеже, что загремлю. На стенке расселины попадается участок с более мягкой поверхностью, палка с негромким треском погружается в неё поглубже. Присматриваясь, замечаю блеснувший красивый камешек. Да их тут целое гнездо! Неужели драгоценные? Нет, это вряд-ли, но красивые. У меня сейчас художественные наклонности в возбужденном состоянии, вследствие изготовления босоножек для Лены, решаю украсить эти самые босоножки этими красивыми камушками. Осматриваю внимательней стенки расселины. Когда-то здесь был древний ручей, уж не знаю сколько миллионов лет назад. Теплый, горячий ручей оставил туфовые отложения. Из расположенного где-то поблизости источника вытекала вода, насыщенная углекислым газом. Происходила химическая реакция между воздухом, известняком, на который изливался источник, и углекислым газом. В результате в русле ручья откладывался известковый туф, по другому называемый травертин. На нечто подобное туристы ездят смотреть в Турцию, в Памуккале, там очень красивые ванны, бассейны из травертина, ручьи, поднявшиеся над почвой. Травертин легко обрабатывается, из него строят здания, Колизей, например. Позже в источнике произошли изменения, из-за возросшей вулканической активности в этой местности, вода стала насыщена кремнезёмом, и ручей стал откладывать вместо известкового кремнистый туф, иначе называемый гейзерит. Это, в отличие от травертина, труднообрабатываеый материал. Получился как-бы двухслойный пирог из разных типов туфа, шириной в основании метра полтора и высотой примерно метр, постепенно сужающийся к верху. Сверху осталась небольшая борозда — русло ручья, по которому он и тёк.