Земля мертвых - [50]

Корсо поднялся. Он подумал, что теперь в этом деле возникает сплошное детоубийство. Ничего, он знает, как тут быть.

32

Вернувшись на набережную, Корсо созвал свою группу: необходимо срочно найти этого художника, априори любовника обеих жертв. Типа, отбывавшего заключение!

Вопреки ожиданиям эта сенсационная новость была встречена очень вяло. Сыскари едва держались на ногах, устав от проведенного в поисках и не принесшего особых результатов рабочего дня.

Установив личность и местопребывание нескольких девушек из блокнота с набросками, Арни организовала их защиту средствами полицейских – защиту скорей символическую. Людо продолжал выслеживать мертвых любовников Элен Демора, копаясь в окружении этих покойников в поисках какого-нибудь мстительного сознания, которое ополчилось бы против некрофилки Элен и ее названой сестры Софи. Но тщетно. Барби не успела нарыть хоть какую-нибудь информацию относительно возможных друзей детства жертв и тем более вникнуть в историю дома, где располагается «Сквонк», или его обитателей. Что касается хода расследования в целом, то практиканты уже прибыли, и их тут же разделили на две группы. Одних отправили обходить соседей, а другим поручили собирать все добровольные – и бредовые, спровоцированные новостью об убийстве Мисс Бархат – свидетельства.

На самом деле накопившаяся усталость была столь велика, что никакой новый факт не мог бы взбодрить сыщиков. Корсо подумал, что может прекрасно и в одиночку вести расследование, касающееся художника в борсалино, – после Мадрида это стало его личным делом. В то же время он вспомнил о Бомпар, которая в свете намеченной на завтра пресс-конференции ждала его отчета: ему было над чем поработать ночью.

– Ладно, – сказал он в завершение, – идите отдыхать. Завтра в девять продолжим.

Его подчиненные переглянулись и молча поднялись со своих мест.

Корсо заперся у себя в кабинете и с компьютером на коленях устроился на диванчике, в этой крохотной комнатушке обозначавшем гостиную.

Прежде чем запустить поиск в Интернете, он несколько секунд размышлял над вырисовывающимся профилем убийцы. Заключенный. Художник. Развратник преклонного возраста, любящий рисовать стриптизерш, спрятавшись в подвале, и остановивший свой роковой выбор на двух из них.

Почему он убил их? Предположение Корсо о наказании укрепилось. Софи и Элен были стриптизершами, но их выступление, их белая кожа, даже их наивность представляли собой некую форму невинности – это-то и понравилось художнику, который сумел уловить детскую прелесть в провокационных движениях танцовщиц, в их манере обнажаться, следуя заурядному сценарию.

Однако эти артистки бурлеска скрывали другие пороки: Софи ради удовольствия терпела чудовищные пытки, Элен искала любви и наслаждения у мертвых. Может быть, их ментор был разочарован? Может, он решил, что они заслуживают кары? Корсо не забыл об источнике вдохновения убийцы: полотна Гойи, изображающие каторжника, ведьму, измученного болезнью умирающего…

Зазвонил внутренний телефон. На мгновение Корсо поддался искушению не снимать трубку. Затем с трудом отодрал себя от диванчика и ответил.

– Майор? – Голос караульного, между почтением и нерешительностью. – Тут внизу какой-то тип хочет переговорить с вами. Пустить?

Корсо взглянул на часы: начало десятого вечера.

– Как его зовут?

Пауза. Видимо, жандарм читает удостоверение личности посетителя.

– Лионель Жакмар.

– Не знаю такого. Пошли его… То есть я хочу сказать, – спохватился он, – направь его к сыщикам, которым поручено собирать свидетельства. А если они уже ушли, пусть приходит завтра, в нормальное время.

– Говорит, что он из наших, – вполголоса настаивал полицейский.

– Ты его бедж видел?

– Он в отставке.

Корсо вздохнул:

– Пусть поднимется.

– Есть еще одна проблема… Он инвалид.

– То есть?

– Он хромает. Опирается на трость.

Новый вздох:

– Скажи, чтобы поднялся на лифте по лестнице «Е». Я буду ждать его на четвертом этаже.

Корсо прошел по первому коридору, затем по второму, пока не достиг лифта – скорее, грузоподъемника, – используемого только инвалидами или строптивыми подозреваемыми, которые отказывались подниматься по лестнице.

Двери открылись, и появился мужчина лет шестидесяти, в забавном жилете со множеством карманов, вроде репортерского. Седая шевелюра, серые глаза, цветом напоминающие скорей колючую проволоку, чем черный жемчуг, всклокоченная борода. Одно слово: клоун.

Корсо очень хотелось нажать на кнопку первого этажа, не дав ему времени даже переступить порог кабины, однако он совершил над собой усилие и милостиво позволил гостю проникнуть на этаж бригады уголовного розыска.

– Лионель Жакмар, – представился тот с резким акцентом. – В девяностые я служил в региональной службе судебной полиции Безансона. – Он расхохотался. – Настоящий житель департамента Юра́!

Двумя руками незнакомец так сильно давил на свою палку, как будто хотел воткнуть ее в пол. Его подпорка напоминала что-то вроде изогнутого и покрытого лаком куска дерева из романа Жионо[43].

– Простите за столь поздний визит… Все из-за поезда… Какие-то технические неполадки. Я прямо из Безансона! Вот и подумал, что мне следует попытать счастья в управлении, прежде чем идти в отель.