Земля мертвых - [48]

– Как вы вошли? – сразу спросила она, сморщив нос и показывая зубы, как мелкий грызун.

Корсо вынул полицейское удостоверение и представился. Она не выразила ни малейшего удивления и посторонилась, чтобы дать ему войти. Он последовал за ней по узкому коридору со стенами, увешанными плакатами с лозунгами мая 1968 года: флакон с синими чернилами с надписью «ПРЕССА» и предупреждением: «НЕ ГЛОТАТЬ»; силуэт сотрудника республиканской службы безопасности, бойца специализированного корпуса полиции, спрятавшегося за своим щитом с гравировкой: «ПОД БУЛЫЖНОЙ МОСТОВОЙ ПЛЯЖ!»; криво выведенная надпись: «СДЕЛАЕМ НАШИ МЕЧТЫ РЕАЛЬНОСТЬЮ!».

– Вы сохранили молодой задор, – прокомментировал Корсо.

– В шестьдесят восьмом, – возразила она, – я еще не родилась.

– Тогда откуда эти постеры?

– Обычная археология. Трогательные знаки минувших времен.

Они вошли в маленькую гостиную. Не больше двадцати квадратных метров; кажется, недавно заново обитые диван и кресла. Здесь сэкономили на всем – на площади, высоте потолка, качестве материалов.

В углу Корсо заметил пару потертых чемоданов и холщовый мешок, наводящие на мысль о подготовке к тайному переселению.

– В некотором смысле, – заговорила она, встав посреди комнаты, – я вас ждала.

Он кивнул на чемоданы:

– Вы скорей похожи на человека, готовящегося к бегству.

– Я собираюсь в отпуск. Третьего июля – это ведь естественно?

– В такой поздний час?

– Я еду ночью.

– Куда вы направляетесь?

– В Дром. Хотите адрес?

Корсо улыбнулся. Эта болтовня ни к чему не приведет.

– Я пришел расспросить вас об Элен Демора, – сказал он, садясь на диван. – Вы, разумеется, читали в газете.

Хозяйка выбрала кресло по другую сторону низкого столика и вытащила сигарету «Кэмел». Он с теплотой вспомнил прежние пачки.

– Вы не опасаетесь, что я сошлюсь на врачебную тайну? – спросила она, прикуривая.

– Я надеюсь, что вы хитрее. Между врачебной тайной и деталями, которые могли бы оказаться полезными в установлении личности пребывающего в добром здравии убийцы, есть разница. Не говоря уже о том, что, если вы затеете такую игру, я запрещу вам покидать Париж, пока не получу разрешения на допрос Совета профессиональной ассоциации медиков. И тогда можете забыть о своем отпуске.

Махнув рукой, она прервала его:

– Ладно. Сдаюсь. Но сначала скажите, как вы меня нашли? Элен всегда платила наличными, а я никогда не выписывала ей рецептов.

Корсо поделился с ней соображениями Барби. Хозяйка устроилась поглубже в кресле и задумчиво затянулась:

– Выходит, после стольких лет полиция обзавелась мозгами…

– Как давно вы знаете Элен? – приступил к делу полицейский.

– Шесть лет. Поначалу она приходила два раза в неделю, а с две тысячи четырнадцатого – один.

– Что это было, анализ или психотерапия?

– Анализ.

– Для чего она к вам ходила?

– Скажите лучше, что вы ищете.

– У нас есть все основания подозревать, что Элен Демора была некрофилкой.

Янъя внимательно посмотрела на него сквозь свои затемненные очки и снова показала зубы:

– Точно. Она занималась любовью с трупами. Я всегда стремилась помочь Элен, но никогда не считала ее больной. В области сексуальных желаний нет нормы, и даже слово «извращение» лишалось своего содержания по мере того, как вздорная мораль теряла свои позиции…

– А почтение к мертвым?

Янъя пожала плечами. Она опять затянулась сигаретой, словно бы купаясь в дыме и ностальгических воспоминаниях о том времени, когда можно было курить за закрытыми окнами и медленно угасать.

– Она их любила, лелеяла, ласкала… Разве же она оскверняла их?

– Во всяком случае, их мнения, мне кажется, она не спрашивала.

Янъя снова пожала плечами: разумеется, она на стороне живых. Корсо не стал развивать эту тему. Если для уроженки Мадагаскара сосать мертвый член или изловчиться засунуть безжизненное орудие в себя не является ни извращением, ни насилием, у него больше нет аргументов. Хотя о чем тут спорить? Элен навеки воссоединилась со своими любовниками в ином мире.

– Расскажите мне поподробнее о ее занятиях, – продолжал он.

– Это началось в девяносто девятом году, ей было всего двенадцать. Один воспитанник в ее приюте страдал сердечной недостаточностью. Неожиданно он умер, и его тело всю ночь не увозили. Элен пошла в медпункт и там прижалась к нему. Главным обстоятельством оказалось то, что тело не пришло в негодность. Чтобы девочка могла утолить свое желание, необходимо было, чтобы ее возлюбленный выглядел… нетронутым.

– Как вы объясняете это влечение?

– Не думаю, что произошло какое-то событие, давшее первый толчок. Она всегда испытывала искреннее отвращение к мужчинам… к живым мужчинам. Для нее они являлись символом равнодушия и враждебности.

– В детстве она была изнасилована?

Янъя взяла следующую сигарету. Корсо тоже тянуло закурить, но он не хотел устраиваться здесь с каким-то комфортом. Ему следовало быть в фокусе, то есть напряженным, – это лучшее состояние, чтобы ощущать то, что не сказано словами.

– Вот уж чего не знаю, – отвечала она, слегка поморщившись. – Можно предположить, что свою роль в этой недоверчивости сыграл отказ от нее родителей. Кому доверять, если тебя предали самые близкие люди?