Земля Горящих Трав - [57]

— Он же везде является, — заспорил Хенко.

— Может, и везде. Но главное его место там! — Ошмо назидательно поднял палец. — Я же говорю… Залез я в машину, в микроавтобус такой, там сидение мягкое… Дверца перекосилась, я лежу — в щель как раз виден пустырь. И прямо из воздуха на моих глазах появляется он, Черный Житель. Я притих. А он огляделся — луна светит — и куда-то пошел.

— А ты, случаем, не спал?… — сказал Йанти.

— И не думал даже.

— Он появляется и исчезает, — вмешался в разговор "сумасшедший ученый" в сером свитере. — Я думаю, он появляется и исчезает, где хочет, но только на свалке.

— На свалке он может что угодно, — подтвердил Омшо. — Его не схватишь, и не ударишь, и на полицейские облавы ему плевать: он исчезнет себе и все. Но вот если Черного Жителя выманить со свалки, к примеру, в город или в лес, то помрет.

— Почему? — настороженно поднял на Омшо большие глаза его воспитанник Лансе.

— Да вот так уж, — пожал плечами Омшо.

Замолчав, он начал раздавать готовые сосиски. Каждому досталось по одной, — кто клал их на хлеб, кто прихватывал куском газеты, чтобы не обжечь пальцы.

— Почему я один его никогда не вижу? — откусывая половину сосиски, спросил Йанти. — Может, потому, что надеюсь только на себя… и в драке, и в чем другом. Зачем мне Черный Житель?

— А может он дать, хотя бы… ну, кредитку с кучей денег? — поинтересовался Хенко.

— Ты соображаешь? — укоризненно посмотрел на него Ошмо. — А где он возьмет тебе терминал оплаты?

— А пусть он с неработающего терминала деньги снимет, — засмеялся Хенко. — Он же может в сломанной микроволновке себе еду готовить. Вот я возьму и попробую его позвать, — загорелся он. — Йанти, давай попробуем?

— А что без дела-то звать? — не одобрил Ошмо. — Да к тому же он тебе не собака: ты позовешь — а он так и прибежит!

— Ты же рассказывал, дядя Ошмо, как его надо звать, — не отставал Хенко. — Надо заклинание сказать. "Шахди, Шахди!" — вот как.

— Только не ори, а то еще явится, — насторожился дядя Омшо.

— А что это слово означает? — спросил Лансе.

— Это вибрации, — вмешался "сумасшедший ученый".

Все посмотрели на него.

— Именно это слово, ничего не значащее, вызывает тонкие вибрации на определенной частоте и устанавливает канал связи с объектами нематериального мира… — объяснил тот. — А также настраивает нашу психику на то, чтобы она могла воспринимать объект.

— А может быть, для Черного Жителя это слово что-то значит? — неуверенно предположил Лансе. — А если буквы попробовать переставить?

Он замолчал, неслышно шевеля губами: пробуя, что выйдет.

Для Шахди разведка в мире Горящих Трав начиналась так. Одетый по-местному, в черной футболке и плотных темно-синих штанах, он бродил по свалке и собирал клочки старых газет, грязные отсыревшие книги и журналы со слипшимися страницами. Местные думали, что замкнутый паренек относит бумагу на пункт приема вторсырья. На самом деле это были материалы для расшифровки земного языка и письменности.

Шахди наблюдал за поведением обитателей свалки, иногда подходил послушать их разговоры. Был он на самом деле прорицателем или нет, но интуицией обладал необыкновенной. Шахди всегда чувствовал, когда можно без опаски приблизиться к кучке одетых в пестрые дешевые свитера и куртки людей.

У него оказался очень подходящий для свалки алтарь: песок, сталь и ветер. Стальные отходы мегаполиса покоились в песчаной почве, а в Летхе постоянно было ветрено. Кое-где на корпусах старых автомобилей, холодильников или стиральных машин Шахди этеранской вязью мелко написал слово "ветер". Здесь он мог являться даже в редкие дни затишья.

Когда Шахди услышал байки о Черном Жителе, его пронзила мысль: вот он, проводник, с помощью которого сам Шахди может войти в жизнь земных людей. Черному Жителю не страшны ни шпионы, ни облавы, не нужны ни кредитка, ни постоянное место ночевки. Никто не спросит его, откуда он пришел и куда уходит.

Шахди знал и то, что среди местных есть полицейские осведомители. Шахди немало труда положил на то, чтобы ни один осведомитель не решился заговорить с полицией о делах Черного Жителя, а если решился бы, то его подняли бы на смех. Шахди нарочно то и дело повторял несколько абсурдных действий, которые в пересказе звучали бы как обычные суеверия, а то и видения не слишком трезвых обитателей свалки с развинченной психикой.

Так, он придумал этот жест — "стирать" самого себя, проведя ладонью перед своим лицом, точно по невидимому стеклу.

Шахди появлялся на глазах у горстки обитателей свалки на самом верху высоких нагромождений хлама — и вдруг исчезал, чтобы соткаться из воздуха совсем в другом месте.

Лунной ночью можно было увидеть, как Шахди — вернее, уже Черный Житель в пробитом ржавом шлеме, — несет, обхватив руками, телевизор с выпотрошенными электронными внутренностями, молча и торжественно. Он переносил его с одного конца свалки на другой и безмолвно ставил на землю, проводил рукой перед лицом и исчезал. "Наводит порядок на свалке", — говорили местные.

Он совершал еще немало мистических действий, которые пополнялись байками: про то, как Житель ездит по воздуху на мотоцикле без колес или разогревает еду в сломанной микроволновке.