Земля горячая - [64]

— Обойдемся без них! — махнул рукой Булатов.

— Нет, не обойдемся, — возразил Бакланов. — Портнадзор не выпустит ни одного катера, ни одной баржи в океан, если они не будут укомплектованы соответствующей командой.

— Не выпустим! — подтвердил Ерофеев.

— А мы и спрашивать не станем! — сверкнув глазами, высокомерно заявил Булатов.

— Не забывайте, что вы руководите сейчас морским портом, а не техбазой рыбаков! И будете подчиняться законам, существующим на морском транспорте!

Началась настоящая перепалка. Дали-таки начальнику порта прикурить как следует! Я, к огорчению своему, убедилась, что Толя и верно настоящий «карманный секретарь» — побоялся выступить против Булатова, так и не сказал ни слова.

Доклад начальника порта члены бюро раскритиковали вдрызг. Тут же была создана комиссия, которой надо было наметить мероприятия, связанные с открытием навигации. В комиссию вошел и Бакланов. Я не выступала. Хотела поговорить с Толей по душам, пробрать его как следует, но, взглянув на часы, вспомнила, что мы идем с Шурой в кино, и заторопилась. Вышла из управления. Навстречу мне шел какой-то незнакомый парень. «Из новых грузчиков», — решила я. Посмотрев на него, я вдруг увидела мелькнувшие за углом фигуры Жорки и Матвея…

— Не хотите ли материал на костюмчик? Импортный. Мощный отрезик! — выпалил вдруг парень.

— Где это вы раздобыли его?

— Дружку прислали, а материал дамский. Первоклассный! Только взгляните! Берите, не пожалеете!

Мне давно хотелось купить хороший материал на костюм, и я спросила:

— А цвет какой?

— Небесный. Как раз к лицу вам.

— Покажите.

Мы подошли к фонарю. Он отвернул угол оберточной бумаги и показал краешек отреза. Материал действительно был «мощный».

— Чистая шерсть! Без подделки! Хотите, подпалю? — засуетился парень.

— И сколько стоит отрез?

— Сто десять…

— У меня сейчас нет таких денег…

— Ну хотя бы рублей восемьдесят…

Я посчитала — в сумке было всего лишь тридцать пять рублей. Решила вернуться в управление, занять у Толи или Бакланова — они еще не выходили.

— Подождите минутку, я где-нибудь одолжу.

— Подождем.

Я вбежала в парткабинет. Бакланов все еще о чем-то спорил с Толей.

— Александр Егорович, у вас есть деньги? — спросила я у Бакланова.

Тот полез в карман.

— Шестьдесят пять.

— Давайте, завтра верну!

Не поинтересовавшись, зачем мне деньги, Бакланов протянул несколько бумажек. Я схватила их и бросилась к выходу. Парень ждал меня за углом, настороженно вытянув шею. Когда я подошла к нему, он, ухмыляясь, пробасил:

— Ну как, не раздумали?

— Беру! Только у меня не хватает десяти рублей.

— Ничего, после отдадите.

Я взяла отрез, кинула нетерпеливый взгляд на часы — домой зайти не успею! — и побежала к рыбокомбинатовскому клубу. Шура уже ждала меня.

— Хотела продать билет. Еще бы чуть-чуть и… Пошли! — сказала она.

Фильм был итальянский — «Повесть о бедных влюбленных». Ни мне, ни Шуре картина не понравилась. Я склонилась к подруге и радостно шепнула:

— Отрез чудесный купила!

— Где же это?

— У одного грузчика. Кто-то прислал, а ему деньги нужны. Костюмчик сошью — ахнешь!

— Шерстяной?

— Шерстяной.

На нас шикнули, и мы замолчали. Еле дождались конца картины. Домой после кино мы понеслись, как бешеные. Я влетела в свою комнату. Не раздеваясь, быстро сорвала бумагу с отреза и… о ужас!.. В руках моих оказалась рваная ватная брючина, ловко натянутая на картон, а к ней пришита полоска голубой шерстяной ткани шириной примерно сантиметров в двадцать….

Я так и замерла. А Шура покатилась со смеху.

— Ой, не могу! Люди добрые, Галка отхватила мощный отрезик! Скорей все сюда!

Я стояла, держа в руках засаленную брючину, и не могла понять, зачем они так поступили со мной…

ГЛАВА XXIV

С Шурой творилось что-то непонятное. День ото дня она становилась все замкнутей и замкнутей. Я думала, что если мы будем жить вместе, то сдружимся еще больше, но получилось наоборот, мы стали еще дальше друг от друга. Сперва мне показалось, что Шура переживает свое понижение в должности, но с того часа, как Бакланов рассказал мне о ее разговоре с Булатовым по поводу работы, я поняла, что дело совсем не в этом. Вчера Александр Егорович завернул к нам вечером на огонек и начал хвалить Шуру за выдержку, и не просто выдержку, а, как он выразился, «за железную», мол, вот такой выдержки как раз и не хватает Галине.

Меня это задело, и я спросила:

— А в чем выразилась ее «железная выдержка»?

— В спокойствии. Я был у Булатова, когда к нему в кабинет вошла Шура и заявила, что согласна на любую работу. У того от удивления даже брови подпрыгнули. Говорит: «И в приемосдатчицы пойдете?» — «Пойду!» — отрезала Шура, и они минуту, другую молчали, меряя друг друга испытующим взглядом…

— Ну, и что же? — перебила я Александра Егоровича.

— А то, что хоть и получает она на тридцать пять рублей меньше, но осталась в том же отделе труда и зарплаты и опять сможет помешать Булатову, если он будет неправильно действовать.

— На Шуру можно положиться.

— Конечно! Я сначала подумал, что она струсит и воспользуется случаем, чтобы сбежать с трясущейся нашей кошки…

Шура внимательно посмотрела на Александра Егоровича, а потом сказала, вздохнув: