Земля горячая - [61]
Но только я вошла, как тут же оказалась в объятиях Шуры. Мы обе так громко завизжали от радости, что из комнаты Баклановых высунулся Александр Егорович.
Шура потащила меня в комнату, тиская и шепча:
— И где тебя черти так долго носят?
— А ты давно из Питера?
— В четыре приземлилась.
— Почему же не позвонила в управление?
— Я думала, что ты, как верная Валькина жена, после работы сидишь дома, а ты, оказывается, бегаешь где-то. Откуда идешь, сознавайся!
— От своих.
— У свекрови была?
— Нет, в подшефной бригаде.
Шура в недоумении посмотрела на меня.
— Это что-то новое…
— И ничего не новое. Ты бы поменьше раскатывала по разным Питерам и Владивостокам, было бы тогда для тебя многое ясней.
— Ой, Галка, я так соскучилась, ты себе представить не можешь!
— По нашей кошке?
— Да, по нашей кошке, по Усть-Гремучему, по людям. Хорошо все-таки у нас тут!
— Хорошо, очень хорошо… — сказала я рассеянно и осеклась: я вспомнила о том, что должность Шуры попала под сокращение… Сказать или подождать?..
— Докладывай, что в порту нового, ведь я не была тут почти два месяца. Ну…
Я молчала, не зная, с чего начать, а Шура, вешая мое пальто на крючок, без умолку тараторила:
— Расскажи поскорей, что с катером было и что с тобой случилось?
— Чуть не утонула.
— Ты?
— Да…
— А ведь я толком ничего не знала… — Она подошла ко мне, посмотрела в глаза и обняла. На лице детская улыбка, а в уголках губ словно затаилась непонятная грусть. — Вот и опять мы с тобой… Я так рада!
— Вижу, вижу!
— И ничего ты не видишь. Я немножко выпила с Баклановыми. Мы тебя не дождались, а теперь выпьем с тобой. Садись. Я уж тут у тебя похозяйничала.
И только сейчас я увидела на столе — бутылку шампанского, болгарские помидоры, крабы и торт «сюрприз».
Радость моя была бы полной, если б… если б сердце не жгла тревога за будущее Шуры. Неужели никто не сказал ей о сокращении?.. Очевидно, нет, потому-то она пока и счастлива. Как же быть, ведь Шура должна знать об этом!
Видя меня задумавшейся, Шура забеспокоилась:
— Что ты молчишь, Галка? Ты не рада мне? Ну говори же, только не молчи…
— Давай выпьем…
Мы сели за стол. Я налила шампанского в стаканы и спросила:
— Шура, а за что будем пить? За твой приезд?
— Ну, это само собой, а вот главное — хочется выпить за Камчатку. За нее! Ведь если б не она, я, наверное, никогда бы не встретила таких людей…
— Прямо как на сцене!
— Не смейся. Я от души. Так выпьем, Галка, за Камчатку, за людей и нашу дружбу с тобой…
Но выпить нам помешали. Раздался стук в парадную дверь, а немного погодя Санька Бакланов просунул голову к нам и сказал:
— Тетя Шура, это вас…
Шура вышла. Я почему-то подумала, что пришел Борис.
В коридоре послышался сердитый голос Шуры:
— Зачем ты пришел?
Какой-то мужчина приглушенно оправдывался. Нет, это не Борис. Дверь была открыта, и я увидела смущенного Минца. Меня несколько удивило то, что Шура обращалась к нему на «ты». Неужели во время поездки они успели настолько сблизиться? Я предложила нежданному гостю:
— Заходите в комнату.
— Нет, он сейчас же уйдет! — выпалила Шура.
— Я должен с тобой поговорить серьезно и притом немедленно… — твердо сказал Минц.
— Почему такая спешка?
— Узнаешь — поймешь.
— Ну говори же, что у тебя?
— Не могу же я объясняться на ходу, в коридоре. Зайдем к тебе.
— Алла спит, уже одиннадцать часов…
— Шура, ну зайдите сюда! Если разговор секретный, я могу оставить вас одних, — вмешалась я.
— От тебя, Галина, у меня секретов нет. Ладно, заходи…
Минц шагнул в мою комнату, Шура подала ему табуретку и сказала:
— Говори.
Минц мял в руках шапку. Очевидно, я все-таки мешала их предстоящему разговору.
— Вы извините, мне на минутку нужно выйти к Баклановым… — сказала я.
— Никуда тебе не нужно — посидишь и послушаешь самые последние новости. Ну, говори, — еще раз кивнула Шура Минцу.
Мне было неловко, я чувствовала, что мешаю Минцу начать разговор.
— Шура, я только что от Булатова, — с трудом проговорил Минц.
— Ну и что?
— А то, что должность твоя сокращена и Булатов сказал — ты получишь все, что положено по договору, а затем можешь ехать, куда угодно, мол, осенью ты не очень-то была рада назначению сюда… Так что теперь обрадуешься.
Минц замолчал. Шура подошла к нему, взяла за пуговицу пальто.
— Женя, посмотри мне в глаза. Ты хочешь, чтобы я уехала? Да?
— Если бы я хотел этого, то не пришел бы… Я просто боюсь за тебя. Пойми…
— Так вот, передай своему Булатову, что никакими сокращениями он меня отсюда не выживет. Найдется для меня дело, пойду на любую работу. Откровенно говоря, я ждала этого, ждала о тех пор, как стала воевать с Булатовым из-за штатного расписания на катерах… Он рвет и мечет, а мне плевать на него… Не уеду с Камчатки! Но все останется, Женя, так, как мы договорились в самолете. И ты никогда, слышишь, никогда не придешь ко мне больше… Я не хочу, чтобы ты приходил. Понятно? Теперь иди. Я устала, а мне еще надо с Галиной перемолвиться парой слов.
— Хорошо, Шура, только не волнуйся, работа найдется.
— Я сама знаю, что найдется. Иди…
Шура устало опустилась на кровать. Я вышла в коридор, чтобы закрыть дверь за Минцем, так ничего и не поняв в их отношениях. Когда вернулась, Шура лежала на кровати, плечи ее вздрагивали. Она глотала и никак не могла проглотить слезы…
В повести «Меж крутых бережков» рассказывается о судьбе современной деревенской молодежи, о выборе ею после окончания школы своего жизненного пути, о любви к родному краю, о творческом труде. Наиболее удачным и запоминающимся получился образ десятиклассницы Фени, простой советской девушки из деревни. Феня предстает перед читателем натурой чистой, целеустремленной и твердой в своих убеждениях. Такие, как Феня, не пойдут против своей совести, не подведут друзей, не склонят головы перед трудностями и сложностями жизни. Василия Золотова читатели знают по книгам «Там, где шумит море», «Земля горячая», «Придет и твоя весна» и др.
Сборник произведений грузинского советского писателя Чиладзе Тамаза Ивановича (р. 1931). В произведениях Т. Чиладзе отражены актуальные проблемы современности; его основной герой — молодой человек 50–60-х гг., ищущий своё место в жизни.
Размышление о тайнах писательского мастерства М. Булгакова, И. Бунина, А. Платонова… Лики времени 30—40—50-х годов: Литинститут, встречи с К. Паустовским, Ю. Олешей… Автор находит свой особый, национальный взгляд на события нашей повседневной жизни, на важнейшие явления литературы.
Героиня этой книги — смешная девочка Иринка — большая фантазерка и не очень удачливая «поэтесса». Время действия повести — первые годы Советской власти, годы гражданской войны. Вместе со своей мамой — большевичкой, которая хорошо знает узбекский язык, — Иринка приезжает в Ташкент. Город только оправляется от недавнего белогвардейского мятежа, в нем затаилось еще много врагов молодой Советской власти. И вот Иринка случайно узнает, что готовится новое выступление против большевиков. Она сообщает старшим о своем страшном открытии.
Сравнительно недавно вошел в литературу Юрий Антропов. Но его произведения уже получили общественное признание, — писатель стал первым лауреатом премии имени К. Федина. Эту книгу составляют повести и рассказы, в которых Юрий Антропов исследует духовный мир нашего современника. Он пишет о любви, о счастье, о сложном поиске человеком своего места в жизни.
В сборник Г. Марчика «Субботним вечером в кругу друзей» вошли короткие рассказы, повесть «Круиз по Черному морю», высмеивающие бюрократизм, стяжательство, зазнайство, мещанство; повесть «Некриминальная история» посвящена нравственным проблемам.
«Голодная степь» — роман о рабочем классе, о дружбе людей разных национальностей. Время действия романа — начало пятидесятых годов, место действия — Ленинград и Голодная степь в Узбекистане. Туда, на строящийся хлопкозавод, приезжают ленинградские рабочие-монтажники, чтобы собрать дизели и генераторы, пустить дизель-электрическую станцию. Большое место в романе занимают нравственные проблемы. Герои молоды, они любят, ревнуют, размышляют о жизни, о своем месте в ней.