Земля горячая - [13]
— За это погреют ночью…
— Ох, и зла же ты, Шура!
— А что, не правда, что ли?
Мы слегка цапнулись, но разошлись без обиды.
К работе я день ото дня привыкала. У меня уже определялся круг своих дел. Чаще всего я занималась грузовыми отчетами. Сидишь, просматриваешь документацию, в глазах мельтешат коммерческие акты, погрузочные ордера, россыпи цифр тоннажа и пройденных миль. Я тонула в этих цифрах, как во взбаламученной морской кипени, топила в ней свою грусть.
Как ни странно, сегодня я поймала себя на том, что в эту минуту голова моя занята не цифрами, а совсем другим — Игорем… Почему он молчит больше месяца? Хоть бы поинтересовался, как я доехала! Несколько раз пыталась забыться, но волей-неволей мысленно вновь возвращалась к тому же — к Игорю. «Так быстро забыть… А почему бы и не забыть? — возражала я самой себе. — На Сортировочной да и в Панине много хорошеньких девушек, а потом эти молодые учительницы… Сколько их понаехало!»
Окончательно рассердившись на то, что Игорь не шлет писем, я решила пойти на танцы. Вот тебе! Не подумай, что я записалась в монашки!
В клубе полумрак, со сцены мерцала всего лишь одна лампочка. Девчата столпились в одном углу, ребята в другом. Мы на танцы явились всей палаткой, стали обособленно, в свободном углу, присматриваясь к обстановке.
— Чистоплюи пришли! — послышалось где-то рядом.
Я обернулась и увидела невдалеке от нас группу парней, одетых небрежно, с лихо сбитыми на ухо засаленными мичманками.
— Моя ватага! — краснея, проговорил Лешка.
Это была команда катера, на котором он работал. Ребята подошли к нам и стали знакомиться.
— Валентин Пересядько! — назвался один из них, подавая мне руку.
Я посмотрела на него. Взгляд твердый и в то же время ребячески ласковый, улыбка широкая, открытая. Сердце во мне тотчас же дрогнуло. Не знаю, но я почему-то смешалась в эту минуту и, наверно, покраснела. Тут же мне подумалось: «Так вот ты какой, Валентин Пересядько! Совсем не таким я тебя представляла». Затронул меня чем-то парень. Глаза его будто упрекнули меня: «Ну чего ты грустишь? Стоит ли?» Все произошло за какую-нибудь минуту… Поздоровался и отошел, а я смотрю неотступно в его сторону, будто кто-то насильно поворачивает мою голову туда. Входят в клуб новые люди, но я мельком лишь поглядываю на них, а сама безотчетно тянусь взором к нему, к этому непутевому человеку в желтом кожаном пальто. Что с тобой, Галька? Возьми себя в руки, уймись, бесшабашная!
Где-нибудь в шумной Одессе, возможно, ты и не заметила бы этого парня, а тут как будто злая тоска наколдовала… Не знаю, не могу понять, — в самом деле, какая-то безотчетная сила, беря власть над робостью, толкала меня к нему. Не говоря ни слова, я стала рядом с Валентином. Он обернулся, внимательно посмотрел на меня. Мне показалось, что я вошла в тихую комнату и вокруг никого-никого. Очнулась от его прикосновения.
— Станцуем? — спросил он, коснувшись моего плеча рукой.
Если б в другое время кто-то позволил по отношению ко мне такую фамильярность, я его осадила бы. А тут…
Что творилось со мной, я и теперь не могу объяснить. То было какое-то мучительное и сладкое томление. На смену робости пришла смелость. Я положила руку Валентину на плечо, и мы закружились в вальсе.
Весь вечер я кружилась с ним по небольшому зальцу клуба. Танцевали мы до одури, душа моя полна была радости и чего-то похожего на безотчетное детское счастье.
Потом незаметно мы сбежали с танцев и долго бродили по берегу океана. Косматые волны больше не страшили меня. Казалось, они очень хорошо понимали, что со мной творится… За каких-нибудь два-три часа Валентин стал мне еще ближе.
— Завтра ухожу в рейс, — проговорил он.
Сердце мое упало.
— А когда вернешься?
— Не знаю…
Ветер шатнул меня от него, и я, приняв это за недобрый знак, прижалась к Валентину.
— Чудачка, не первый и не последний! Так и быть, постараемся поскорей обратно. Ведь мне тоже… — Он обнял меня сильной рукой.
Ветер растрепал его волосы. Я привстала на цыпочки, коснулась ладонью его лба. Валентин сцепил пальцы своих рук с моими и притянул меня к себе. Я, покачиваясь на носках, смотрела ему в глаза — хотела запомнить его взгляд.
ГЛАВА V
Бесшабашная, глупая! Загорелась, как сухая пакля на ветру. Браните сколько угодно, а что мне остается делать? Когда приходит такое, дверь не прихлопнешь, не закроешься на крючок. Мне двадцать пять лет. Всему свое время. Двадцать пять… Кое-кто из моих подруг уже замужем. А чем я хуже других?
Вторую неделю встречаюсь с Валентином. Сегодня весь вечер ходили под одним плащом возле баров. Как сейчас помню — идем вдоль берега и вдруг останавливаемся. Да и как не остановиться! В темной выси неба робко проглянул молодой месяц, тоненький, как хрупкий осенний ледок в копытном следу.
Мы с Валентином молча любуемся месяцем. Вслед за месяцем несмело мигнули звезды. Воздух на берегу чистый, звонкий. Океан шумит добродушно и, как мне кажется, даже ласково, пологие темные валы маслянисто поблескивают россыпью звезд, пробрызнувших на гребнях, валы колышут звезды, переливают их в причудливом мерцании.
Хорошо, очень хорошо! Щеки мои пощипывает легкий морозец, под ногами хрустко шуршит песок. О чем думает Валентин — не знаю. Он в который раз останавливается, смотрит мне в глаза. Я тоже смотрю в его глаза и замечаю в них, как и на гребнях темных волн, россыпь звезд. Звезды в его глазах мельче, они весело роятся, манят, притягивают к себе…
В повести «Меж крутых бережков» рассказывается о судьбе современной деревенской молодежи, о выборе ею после окончания школы своего жизненного пути, о любви к родному краю, о творческом труде. Наиболее удачным и запоминающимся получился образ десятиклассницы Фени, простой советской девушки из деревни. Феня предстает перед читателем натурой чистой, целеустремленной и твердой в своих убеждениях. Такие, как Феня, не пойдут против своей совести, не подведут друзей, не склонят головы перед трудностями и сложностями жизни. Василия Золотова читатели знают по книгам «Там, где шумит море», «Земля горячая», «Придет и твоя весна» и др.
Читателям хорошо известны романы Михаила Коршунова «Бульвар под ливнем», «Подростки», сборники его повестей и рассказов. Действие нового романа «Автограф» происходит в сегодняшней Москве. Одна из центральных проблем, которую ставит в своем произведении автор — место художника в современном обществе.
Владимира Войновича, как автора, не надо представлять. Кто не читал — сам виноват. А что такое сказки, знает каждый ребенок! Хотя эти сказки следует все-таки сначала прочитать: слишком не реальные, слишком грустные, слишком на смех.
Зафесов Геннадий Рамазанович родился в 1936 году в ауле Кошехабль Кошехабльского района Адыгейской автономной области. Окончил юридический факультет МГУ. Работал по специальности. Был на комсомольской работе. Учился в аспирантуре Института мировой экономики и международных отношений АН СССР. Кандидат экономических наук В 1965 году пришел в «Правду». С 1968 по 1976 год был собственным корреспондентом в Республике Куба и странах Центральной Америки. С 1978 по 1986 год — собственный корреспондент «Правды» в Италии.
Читателю широко известны романы и повести Евгения Пермяка «Сказка о сером волке», «Последние заморозки», «Горбатый медведь», «Царство Тихой Лутони», «Сольвинские мемории», «Яр-город». Действие нового романа Евгения Пермяка происходит в начале нашего века на Урале. Одним из главных героев этого повествования является молодой, предприимчивый фабрикант-миллионер Платон Акинфин. Одержимый идеями умиротворения классовых противоречий, он увлекает за собой сторонников и сподвижников, поверивших в «гармоническое сотрудничество» фабрикантов и рабочих. Предвосхищая своих далеких, вольных или невольных преемников — теоретиков «народного капитализма», так называемых «конвергенций» и других проповедей об идиллическом «единении» труда и капитала, Акинфин создает крупное, акционерное общество, символически названное им: «РАВНОВЕСИЕ». Ослепленный зыбкими удачами, Акинфин верит, что нм найден магический ключ, открывающий врата в безмятежное царство нерушимого содружества «добросердечных» поработителей и «осчастливленных» ими порабощенных… Об этом и повествуется в романе-сказе, романе-притче, аллегорически озаглавленном: «Очарование темноты».
Человек и современное промышленное производство — тема нового романа Е. Каплинской. Автор ставит перед своими героями наиболее острые проблемы нашего времени, которые они решают в соответствии с их мировоззрением, основанным на высоконравственной отношении к труду. Особую роль играет в романе образ Москвы, которая, постоянно меняясь, остается в сердцах старожилов символом добра, справедливости и трудолюбия.
Виктор Макарович Малыгин родился в 1910 году в деревне Выползово, Каргопольского района, Архангельской области, в семье крестьянина. На родине окончил семилетку, а в гор. Ульяновске — заводскую школу ФЗУ и работал слесарем. Здесь же в 1931 году вступил в члены КПСС. В 1931 году коллектив инструментального цеха завода выдвинул В. Малыгина на работу в заводскую многотиражку. В 1935 году В. Малыгин окончил Московский институт журналистики имени «Правды». После института работал в газетах «Советская молодежь» (г. Калинин), «Красное знамя» (г. Владивосток), «Комсомольская правда», «Рабочая Москва». С 1944 года В. Малыгин работает в «Правде» собственным корреспондентом: на Дальнем Востоке, на Кубани, в Венгрии, в Латвии; с 1954 гола — в Оренбургской области.