Земля - [8]
Это раньше АВТОВАЗом вечно руководил Владимир Каданников. Теперь, когда главный российский автозавод перешел под контроль «Рособоронэкспорта», руководители предприятия меняются как перчатки. Прежний президент АВТОВАЗа Владимир Артяков стал губернатором Самарской области, а вместо него автозавод возглавит руководитель Федерального агентства по промышленности Борис Алешин. Борис Алешин, в разное время бывший вице-премьером, заместителем министра промышленности и так далее, на протяжении последних лет занимался, если говорить о его отношении к автопрому, одним и тем же: лоббировал интересы российских автопроизводителей. Именно Алешин добивался того, чтобы государство выделило на развитие АВТОВАЗа 5 млрд долларов. Ему же принадлежит идея консолидировать все российские автопроизводящие компании; собственно, уже сейчас, когда стало известно, что Алешин возглавит АВТОВАЗ, он заявил, что стратегическим партнером автозавода станет российская компания - притом что до сих пор АВТОВАЗ вел переговоры о партнерстве с «Фиатом» и «Рено». Теперь, вероятно, о перспективах модернизации АВТОВАЗа с участием западных компаний можно будет забыть: партнером ВАЗа станет ГАЗ. На развитие этого партнерства деньги будут выделяться из бюджета, российский автопром будет вполне комфортно себя чувствовать в какой-то своей, не заметной постороннему глазу реальности, а иномаркам на российском рынке никакая конкуренция угрожать не будет. И это, по большому счету, даже неплохо. Непонятно только, зачем подобные процессы называть развитием.
Олег Кашин
Лирика
Учебники литературы - как и прежде, источник чистой радости. В учебнике для 10 класса читаю: «В последние годы жизни Толстой нес тяжкий крест напряженной духовной работы». То есть напряженная духовная работа - путь на Голгофу. Где невинное косноязычие, а где этическая установка? Дети, разумеется, предпочтут второе.
***
Пенсионерки обсуждают миллионершу, завещавшую двенадцать миллионов собачке, а родственникам - фигу. Никаких классовых негодований, полное одобрение: плюнула в морду наследникам (нахлебникам, сволочам). «А я бы на ее месте!» - и перечисление тех, кого хорошо бы проучить. Одна проучила бы мужа, племянника и двоюродную сестру, другая - дочь, третья, совсем одинокая, - дальнородственного милиционера, снимающего комнату за продукты, так он эти продукты сам и жрет, а как выгонишь? Страшно, у него погоны и кобура.
Собак они дружно не любят, зато у всех есть коты.
***
Смешные, но пламенные споры вокруг возрожденного - или новорожденного - Царицына. «Академическое сообщество оскорблено, ах. А когда в парке помойка была, оно чесалось, академическое сообщество?» Граждане готовы полюбить Лужкова, добрым словом вспомнить Ресина, простить Церетели и башню «Федерация». Лишь бы не возвращалась помойка, разруха, вся эта аутентичность.
***
Обиженное:
- Какое безобразие, какое глумление - пять процентов! А в ларьке четыре процента - двадцать рублей. Дочка звонила с юга, просила положить пятьсот рублей, про комиссию не сказала, такие деньги - еще и комиссия…
Даму средних лет, скромно и строго одетую, с педагогическим начесом, озадачили проценты в «ларьке» (киоске мобильной связи), но в автомате, как оказалось, еще дороже. Идет обратно за триста метров - экономить пять рублей, минуту разговора. Жесточайшая арифметика; но из нее, похоже, и вырастает какое-то условное благополучие, социально пристойный уровень потребления (телефон, юг для дочки), «не хуже, чем у других».
***
На Карельском перешейке показывают красивую дачу.
- Это построила ведущая Первого канала, о-эр-тэ. - Местный житель с удовольствием называет незнакомую фамилию.
- Нет там такой, это питерского канала ведущая.
- А я говорю, есть! Федеральная ведущая построила!
Хочется, чтобы соседка была - федеральная. И как возразишь?
***
Раритетная линдуловская лиственничная роща под Выборгом: стенды, охрана, толпа незадумчивых финнов. Очень чисто, но в глубине аллеи, вокруг беседки - несколько окурков, пластиковая бутылка, и на фоне общей стерильности это режет глаз. Один из экскурсантов перехватывает мой взгляд и говорит быстро, раздраженно: «Только не надо о русском свинстве, о финском свинстве. Не надо о культуре поведения! Надо ставить урны, культура - это урны, это емкости, чтобы было куда. А не курить, не пить воду, не дышать - это не культура, а лагерь, понимаете? лагерь!» В голосе звенит истерическая нота, он выдыхает, достает «Приму» и демонстративно закуривает.
***
Попутчик в купе безмятежно снимает пиджак, рубашку, надевает майку и почему-то надушенные носки.
Соседка, лет шестидесяти, не выдерживает:
- Молодой человек! Ну попросили бы нас выйти…
Молодому хорошо за сорок. Он простодушно удивляется:
- Я же не женщина! Мне-то чего стесняться?
В самом деле: по бытовым нормам предместья обнаженный до пояса не считается раздетым. Голубая бельевая майка, треники, домино…
- А кто же вы тогда? Может, мужчина? - ядовито спрашивает попутчица.
- Ну вы и хамка, - удивляется он.
Замолкает, надувается, смотрит в окно. Снизу, от носков, идет парфюмерное облако.
***
Первокурсница про свою группу:
Новый роман Дмитрия Быкова — как всегда, яркий эксперимент. Три разные истории объединены временем и местом. Конец тридцатых и середина 1941-го. Студенты ИФЛИ, возвращение из эмиграции, безумный филолог, который решил, что нашел способ влиять текстом на главные решения в стране. В воздухе разлито предчувствие войны, которую и боятся, и торопят герои романа. Им кажется, она разрубит все узлы…
«Истребитель» – роман о советских летчиках, «соколах Сталина». Они пересекали Северный полюс, торили воздушные тропы в Америку. Их жизнь – метафора преодоления во имя высшей цели, доверия народа и вождя. Дмитрий Быков попытался заглянуть по ту сторону идеологии, понять, что за сила управляла советской историей. Слово «истребитель» в романе – многозначное. В тридцатые годы в СССР каждый представитель «новой нации» одновременно мог быть и истребителем, и истребляемым – в зависимости от обстоятельств. Многие сюжетные повороты романа, рассказывающие о подвигах в небе и подковерных сражениях в инстанциях, хорошо иллюстрируют эту главу нашей истории.
Дмитрий Быков снова удивляет читателей: он написал авантюрный роман, взяв за основу событие, казалось бы, «академическое» — реформу русской орфографии в 1918 году. Роман весь пронизан литературной игрой и одновременно очень серьезен; в нем кипят страсти и ставятся «проклятые вопросы»; действие происходит то в Петрограде, то в Крыму сразу после революции или… сейчас? Словом, «Орфография» — веселое и грустное повествование о злоключениях русской интеллигенции в XX столетии…Номинант шорт-листа Российской национальной литературной премии «Национальный Бестселлер» 2003 года.
Орден куртуазных маньеристов создан в конце 1988 года Великим Магистром Вадимом Степанцевым, Великим Приором Андреем Добрыниным, Командором Дмитрием Быковым (вышел из Ордена в 1992 году), Архикардиналом Виктором Пеленягрэ (исключён в 2001 году по обвинению в плагиате), Великим Канцлером Александром Севастьяновым. Позднее в состав Ордена вошли Александр Скиба, Александр Тенишев, Александр Вулых. Согласно манифесту Ордена, «куртуазный маньеризм ставит своей целью выразить торжествующий гедонизм в изощрённейших образцах словесности» с тем, чтобы искусство поэзии было «возведено до высот восхитительной светской болтовни, каковой она была в салонах времён царствования Людовика-Солнце и позже, вплоть до печально знаменитой эпохи «вдовы» Робеспьера».
Неадаптированный рассказ популярного автора (более 3000 слов, с опорой на лексический минимум 2-го сертификационного уровня (В2)). Лексические и страноведческие комментарии, тестовые задания, ключи, словарь, иллюстрации.
Эта книга — о жизни, творчестве — и чудотворстве — одного из крупнейших русских поэтов XX пека Бориса Пастернака; объяснение в любви к герою и миру его поэзии. Автор не прослеживает скрупулезно изо дня в день путь своего героя, он пытается восстановить для себя и читателя внутреннюю жизнь Бориса Пастернака, столь насыщенную и трагедиями, и счастьем. Читатель оказывается сопричастным главным событиям жизни Пастернака, социально-историческим катастрофам, которые сопровождали его на всем пути, тем творческим связям и влияниям, явным и сокровенным, без которых немыслимо бытование всякого талантливого человека.
Сборник эссе, интервью, выступлений, писем и бесед с литераторами одного из самых читаемых современных американских писателей. Каждая книга Филипа Рота (1933-2018) в его долгой – с 1959 по 2010 год – писательской карьере не оставляла равнодушными ни читателей, ни критиков и почти неизменно отмечалась литературными наградами. В 2012 году Филип Рот отошел от сочинительства. В 2017 году он выпустил собственноручно составленный сборник публицистики, написанной за полвека с лишним – с I960 по 2014 год. Книга стала последним прижизненным изданием автора, его творческим завещанием и итогом размышлений о литературе и литературном труде.
Проблемой номер один для всех без исключения бывших республик СССР было преодоление последствий тоталитарного режима. И выбор формы правления, сделанный новыми независимыми государствами, в известной степени можно рассматривать как показатель готовности страны к расставанию с тоталитаризмом. Книга представляет собой совокупность «картинок некоторых реформ» в ряде республик бывшего СССР, где дается, в первую очередь, описание институциональных реформ судебной системы в переходный период. Выбор стран был обусловлен в том числе и наличием в высшей степени интересных материалов в виде страновых докладов и ответов респондентов на вопросы о судебных системах соответствующих государств, полученных от экспертов из Украины, Латвии, Болгарии и Польши в рамках реализации одного из проектов фонда ИНДЕМ.
Вопреки сложившимся представлениям, гласность и свободная полемика в отечественной истории последних двух столетий встречаются чаще, чем публичная немота, репрессии или пропаганда. Более того, гласность и публичность не раз становились триггерами серьезных реформ сверху. В то же время оптимистические ожидания от расширения сферы открытой общественной дискуссии чаще всего не оправдывались. Справедлив ли в таком случае вывод, что ставка на гласность в России обречена на поражение? Задача авторов книги – с опорой на теорию публичной сферы и публичности (Хабермас, Арендт, Фрейзер, Хархордин, Юрчак и др.) показать, как часто и по-разному в течение 200 лет в России сочетались гласность, глухота к политической речи и репрессии.
В рамках журналистского расследования разбираемся, что произошло с Алексеем Навальным в Сибири 20–22 августа 2020 года. Потому что там началась его 18-дневная кома, там ответы на все вопросы. В книге по часам расписана хроника спасения пациента А. А. Навального в омской больнице. Назван настоящий диагноз. Приведена формула вещества, найденного на теле пациента. Проанализирован политический диагноз отравления. Представлены свидетельства лечащих врачей о том, что к концу вторых суток лечения Навальный подавал признаки выхода из комы, но ему не дали прийти в сознание в России, вывезли в Германию, где его продержали еще больше двух недель в состоянии искусственной комы.
К сожалению не всем членам декабристоведческого сообщества удается достойно переходить из административного рабства в царство научной свободы. Вступая в полемику, люди подобные О.В. Эдельман ведут себя, как римские рабы в дни сатурналий (праздник, во время которого рабам было «все дозволено»). Подменяя критику идей площадной бранью, научные холопы отождествляют борьбу «по гамбургскому счету» с боями без правил.