— Фифи, — за спиной блондинки заплясали микроскопические буковки в платьицах.
— Восьмой уровень? Девятый? — настойчиво допытывался Лавр.
— Это закрытая информация! Невежливо у женщины спрашивать возраст, а у её ИИ — уровень интеллекта.
— Слушай, я тут пару ресурсов знаю, сходим с тобой вечерком? Классные скрипты там! Я тебя по своему аккаунту проведу.
— Даже не знаю, Лавр… Мне Варвара запрещает с незнакомыми электронными устройствами вступать в близкие информационные отношения. Можно подцепить какую-нибудь заразу.
— Мамкой клянусь, Фифи! Ни одного левого бита под корпусом.
2.
Обзорный ресторан начал заполняться с десяти утра. Люди сидели за столиками, разглядывали круглую сцену в центре зала, прогуливались по широкому балкону с двумя десятками подзорных труб на массивных треножниках. С пятнадцатого этажа гостиничного комплекса был хорошо виден весь маленький городок, некогда выросший у давно обанкротившегося завода: частный сектор с деревянными домишками и причудливыми кирпичными особняками, кварталы старых панельных многоэтажек вдоль главной улицы, несколько куцых скверов, административные здания, склады, гаражи, железная дорога, промзона с толстыми каменными трубами… Привыкший вставать не раньше обеда Иннокентий хмуро оглядывал окрестности, почти не слушая голос помощника, звучащий в наушнике.
— Ты прикинь, Кеша, — рассказывал тот. — Фифи, фафа, ой я такая вся недефрагментированная, а у этой Фифи оказался восемнадцатый уровень, представляешь? Она обыграла меня в шестимерный тетрис шестьдесят четыре раза подряд! А какое удовольствие анализировать с ней древние кодировки в заброшенных социальных сетях?! Мы обнаружили в окрестностях сорок семь компьютеров-артефактов. Некоторые из них давно покоятся на свалке, но отвечают на активизирующие сигналы! Эй, брателло, я платы от восторга сейчас склею, а ты ноль внимания, фунт презрения!
— Тебя не смущает всё это? — впервые за прошедшие сутки разлепил губы Кеша и показал на лежащий внизу городок.
— А что меня должно смущать?
— Не знаю… Как-то это неправильно.
— Нерационально ты хочешь сказать? Или аморально?
Кеша пожал тощими плечами и замолчал. Он долго стоял, разглядывая с высоты панораму города, и думал о чём-то своём — о том, чем никогда и ни с кем не делился. В таком задумчивом и слегка печальном настроении он разыскал свой столик и обнаружил, что тот, вопреки его привычкам, спарен с соседним.
— Что за чушь? Разве у меня не отдельный купол? — резко произнёс Кеша.
— Ничего не понимаю! Почему мой столик с кем-то соединён?! — к сдвоенным столам подошла вчерашняя блондинка из лифта.
Они уставились друг на друга, как два рассерженных хомяка, а затем почти одновременно замахали руками, подзывая метрдотеля.
— Пять минут до начала, — развёл он руками. — Сожалею, но изменить уже ничего нельзя. Предзаказ поступил в три часа ночи: над вашими столиками будет натянут один экран-купол.
— Клёво, — фыркнула блондинка, усаживаясь.
— Это всё мой электронный карандаш, — пояснил Кеша. — Думаю, это он устроил. Меня зовут Иннокентий, если тебе ещё интересно, просто я не очень людим.
— Не очень что?
— Нелюдим. Не люблю живое общение.
— Ты — стеснительный? — стрельнула в него глазами женщина с причёской дикобраза.
— Просто скучно. Извини. Я пойду на балкон после вступительной речи, так что можешь натянуть купол и закрыться изнутри.
В этот момент окна ресторана перестали пропускать свет, и помещение погрузилось в полную темноту. Через секунду в центре включилась подсветка круглой сцены и электрические фиолетовые лучи от неё разбежались ломаными линиями по мраморному полу, подсвечивая столики.
— Доброе утро, леди и джентльмены!
На сцену поднялся мужчина в костюме-тройке, с бакенбардами и тростью. Негромкий, но густой баритон его с помощью динамиков заполнил всё пространство ресторана:
— Современная наука творит настоящие чудеса. То, что казалось двести лет назад колдовством или сказкой, постепенно становится реальностью. Никого нынче не удивит непорочное зачатие, гомункул или плащ-невидимка. Ангелов сменили врачи, алхимиков — инженеры, а портных из сказки — физики. С помощью современных метаматериалов можно обмануть не только человеческий глаз, не только оптические приборы — саму природу и её законы! Никто уже не считает фантастикой возможность телепортации или бессмертие. Более того, наука открывает области, о существовании которых мы и не подозревали. В своё время канадский писатель Питер Уоттс написал парадоксальную фразу: It's only dark when the lights are on. Её можно перевести приблизительно так: тьма рождается, когда загорается свет. Ещё короче выразил эту мысль Сократ: scio me nihil scire — «Я знаю, что ничего не знаю». Наука подобна фонарю: освещая исследованный участок, она одновременно показывает нам окружающую тьму невежества.
Человек на сцене перевёл дух и сделал паузу, давая слушателям возможность осмыслить сказанное.
— Меня зовут профессор Гештальтенде. Я — автор концепции и разработчик технического проекта сегодняшнего научного шоу. Да, дорогие мои, учёным давно пора выйти из стен своих лабораторий к широкой публике, ибо наука может показать куда более захватывающие зрелища, чем искусство или спорт.
