Землепроходец Ерофей Павлович Хабаров - [20]

Описанные события по времени совпали с возвращением экспедиции Пояркова и поиском промысловиками более удобных подступов к Даурии. Слухи о богатстве нового края, несомненно, дошли и до Хабарова. Он был осведомлен об экспедициях Перфильева, Бахтеярова и Пояркова и о путях, которыми они добирались на Амур. Но сам попытать удачи на Амуре до поры до времени не решался. На это были свои причины. Ему три раза пришлось поправлять свое разоренное хозяйство, и наличных денег у него было недостаточно. Чтобы снарядить в отдаленные и малоизвестные места большую экспедицию, Хабарову был нужен денежный кредит и возможность получения из казны снаряжения. Но у Хабарова не сложились отношения с администрацией, которая притесняла его как слободчика. Особенно возненавидел его дьяк Стеншин за независимый нрав, удачливость и прямоту. В сложившейся ситуации всякую мысль об экспедиции приходилось откладывать до более подходящего момента.

И вот в 1648 г., по указанию Сибирского приказа, на смену воеводам Пушкину и Супоневу был послан в Якутск на воеводство Дмитрий Андреевич Францбеков. Дьяка Стеншина заменил дьяк Осип Степанов.

Францбеков был по происхождению ливонским немцем (Фаренсбах). Он крестился в православие и до поездки в Якутию лет 20 служил на российской службе. Не имея влиятельных родственников и капитала, Дмитрий Андреевич надеялся разбогатеть в Сибири, а затем, вернувшись в Москву, получить продвижение по службе.

Согласно заведенному порядку, воевода перед отправкой на службу знакомился с делами своего уезда. В Сибирском приказе Францбеков внимательно изучил документы своих предшественников, в том числе и отписки воеводы Петра Головина об экспедициях на Амур. Там же Францбекову был вручен воеводский наказ, содержащий подробный перечень его обязанностей по месту службы, одной из которых являлось обследование и присоединение новых земель. Одновременно новый воевода был предупрежден, что особых ассигнований на организацию экспедиций выделено не будет. Сибирский приказ ссылался на остроту финансового положения в стране и оскудение государственной казны. Эти заявления были отнюдь не голословными.

Главные прямые налоги, за счет которых должен был пополняться государственный бюджет — ямские и стрелецкие деньги, — ежегодно не добирались. Недоимки росли катастрофически. Тогда правительство прибегло к иному средству. В 1646 г., отменив сбор ямских и стрелецких денег, оно ввело налог на соль в размере 2 гривен (20 коп.) с пуда соли. Правительство полагало, что население не сможет отказаться от одного из продуктов первой необходимости — соли и купит ее по любой цене. Однако введение соляного налога не дало желаемого эффекта. Народ был теперь не в состоянии покупать соль. Потребление её резко сократилось. Это имело плачевные последствия. Горы рыбы и икры гнили на промыслах. Материальное положение горожан и крестьян ухудшалось. Правительство было вынуждено отказаться от соляного налога, вернуться к ямским и стрелецким деньгам, потребовав их уплаты за 1646, 1647 и 1648 гг. Возмущенный народ в 1648 г. поднялся на восстание в Москве и других городах.

Финансовые трудности усугубились и вследствие обострения внешнеполитической обстановки. В 1648 г. началась освободительная борьба украинского и белорусского народов. Богдан Хмельницкий обратился к Москве с просьбой о помощи. Россия стала готовиться к войне с Речью Посполитой. Нужда в деньгах возросла еще больше.

В такой обстановке уезжал Дмитрий Францбеков из Москвы воеводой в самый отдаленный в то время Якутский уезд.

ОРГАНИЗАЦИЯ ЭКСПЕДИЦИИ

Весной 1649 г. новый воевода добрался до Илимска, где остановился на некоторое время перед тем как продолжить свой путь. Здесь, в Илимской приказной избе, в марте произошла первая встреча Ерофея Павловича Хабарова с Дмитрием Андреевичем Францбековым. С большим интересом познакомился воевода с Хабаровым. Ведь именно с ним местные жители связывали начало хлебопашества и соляного дела на Лене. Не ускользнуло от внимания воеводы уважение к Хабарову людей, которые говорили о нем как об опытнейшем и удачливом передовщике, знатоке здешних мест, неоднократно возглавлявшем в тайге промысловые партии.

Расспросил Францбеков и брата Ерофея Никифора о его занятиях. Выяснилось, что тот был ближайшим помощником Ерофея и в хозяйстве, и в тайге. В приказной избе услышал Францбеков рассказ очевидцев о том, как в прошлом году вернувшийся из тайги Никифор с риском для жизни спас из затопляемого половодьем «государева амбара» всю казенную соль[18].

Ерофей Хабаров попытался заинтересовать воеводу посылкой экспедиции на Амур. Он с увлечением поведал воеводе рассказы промысловиков о Даурии, ее землях, соболиных богатствах. Подтвердил слухи о наличии в Приамурье серебряной руды. Не преминул он подчеркнуть, что ранее посланные на Амур правительственные экспедиции «прямого пути туда не узнали», так как ходили Витимом и Алданом, а нужно было идти Олекмой. «Только по Олекме самый ближний путь!» — убежденно говорил Хабаров. В рассуждениях Хабарова: «а будет де государевым счастьем под государеву царскую высокую руку приведут Лавкая и Батогу или иных каких захребетных неясачных людей, и государю де в ясачном сборе будет прибыль большая!» — чувствовался не просто личный интерес промысловика, но и государственный подход к освоению новых земель в Даурии и на Амуре.