Зелеродов рок - [14]

Хью принял предложение, потом профессиональным тоном спросил Клида:

— Как ты допустил такое состояние?

Проводник сжато ответил:

— Шок фибрилляции у сильно обожженного товарища…

Валлерой поморщился, представив себе возможные последствия, если бы Клид потерпел неудачу.

— Без меня ты…

— Райза дала мне в помощь Серджи. Все будет в порядке…

Хью посмотрел на Серджи; вторжение в его обязанности рассердило его.

— Ты его трогал?

— Не нейгерически, — ответил за Серджи Клид. — Серджи знает достаточно, чтобы не ухудшить положение. Он мог бы научиться работать со мной… возможно, и сейчас может, но он никогда не работал с Фаррисами. — И Клид добавил: — Как ужасно быть среди людей, которые не понимают, что это значит.

Он прикоснулся к своему черному галстуку шнурком и черному плетеному поясу. Когда-то Валлерой тоже не знал, что они означают; не знал, что они вообще имеют какое-то значение.

Райза спросила:

— Как вы можете ожидать, что люди поймут значение этого? Такие галстуки и пояса носят многие. Вам следовало бы носить ярлычок или табличку — что-нибудь такое, что не похоже на украшение. Но сейчас это не имеет значение. Займитесь своей передачей. А потом поговорим.

Она и ее товарищ оставили изолированный кабинет.

— Это моя вина, — сказал Валлерой Клиду. — После поездки с цыганами мне показалось, что мы почти дома, но я не должен был позволять разлучить нас.

— Это самое безвредное из того, что ты сделал, — холодно ответил Клид.

Это послужило последней соломинкой. Страшно уставший, потерявший всякое терпение, Валлерой повернулся к Клиду и дал ему почувствовать, как страдала Эдива. Холодным профессиональным тоном он перечислил ее повреждения и травмы, потом добавил:

— И у них не хватило ума попросить тебя осмотреть ее!

— Хью, они не думали, что потребуется мое мастерство. Но ты это знал.

— Я не мог тебя найти. Эдива была одна среди чужих людей, она испытывала боль — что если бы это повредило ее переносящие селин нервы? Подумай, что значит она для нашего мира!

По-прежнему холодно и жестко Клид ответил:

— Я-то думаю! Хью, а что, если наследница Зелерода станет джанктом!

— Я тебе уже сказал, — упрямо сказал Валлерой, — я был осторожен. Я ни за что не подверг бы опасности разъединение Эдивы.

— Ты не представляешь, как твое поле действует на саймов. Ты применяешь к саймам технику грубого соблазна. Когда у Эдивы будет следующая потребность, она захочет товарища, джена, которому не сможет повредить в передаче. Как на это ни посмотришь, это жестоко.

Сдерживаясь, Валлерой посмотрел на кончики своей обуви и повторил то, что говорил уже тысячи раз, но Клид его как будто не слышал:

— Ренсаймы тоже люди. Только потому что родился проводником, ты не имеешь права отказывать другим в том, что может дать товарищ. Пока только подготовленные товарищи могут обслуживать потребность проводника, единственными дженами, которые решаются тронуть ренсаймов, будут товарищи. Если это жестоко, то жестоки твои правила. — Он посмотрел Клиду в глаза и добавил: — Разве ты не понимаешь, что было бы аморально не помочь Эдиве?

— Вижу, что ты в это веришь, — тяжело ответил Клид. — Но ты все равно не понимаешь, что такое джанкт и насколько хрупка и уязвима Эдива. Если бы я смог дать тебе понять, возможно, у тебя хватило бы ума держать свои поля подальше от беспомощных ренсаймов. Но сейчас… я… не могу… справиться с этим.

Ни один товарищ не может противиться такому призыву проводника о помощи. Теперь все остальное не имеет значения.

Валлерой сосредоточился на проводнике. Он понимал, насколько непрочен контроль Клида, если он допустил такую мольбу.

Клид опустился на наклонный стул у стола.

Валлерой сел на стол, взял руки Клида и осмотрел его латерали.

Он выманил маленькие розово-серые латерали из их сумок, расслабился, вспоминая прекрасные прошлые передачи, позволяя своему организму откликнуться на потребность и зная, что саймские чувства Клида воспринимают каждый оттенок чувств Валлероя.

Глаза Клида еще больше запали. Валлерой сказал:

— Хочу сделать признание. — Он не был уверен, что Клид его слышит, но знал, что проводник злиннит то, что стоит за его словами. — Когда армия дженов напала на нас и мы разъединились, я вспомнил, как нас захватили рейдеры Рунзи, как Эндл посадил тебя в клетку рядом со мной, в жесткой потребности, но не имея возможности притронуться ко мне. Я тогда не понимал, что они с тобой делают. Но теперь понимаю. Не думаю, чтобы у меня хватило сил пройти через такое снова.

Но если бы в плен нас взял Харрис Эмстед, было бы нисколько не лучше. Он, вероятно, приказал бы забить меня до смерти прямо перед тобой, не понимая, что делает. Он просто добивался бы сведений.

Клид, я не сломался бы при угрозе смерти, но не выдержал бы пытки, причиняемой тебе. Были времена, когда я сам не поверил бы в такое утверждение. А теперь не понимаю, как любой джен может быть рядом с тобой и не хотеть облегчить… этот крик, который исходит от тебя прямо сейчас. Я могу даже восхититься Серджи — если он действительно отказался от работы с твоими полями. Но я не хотел бы, чтобы он был вблизи от тебя. Если мы сейчас же не займемся передачей, я не смогу ничего делать, буду тревожиться, буду постоянно видеть, как тебя разбивает паралич… или что-нибудь похуже…