Зелёный ужас - [9]

4

Она быстро проглядела ворох бумаг, оставшихся в ящике. В большинстве своем это были письма от подруг, театральные программки и любительские снимки — воспоминания о минувшем лете. Она быстро привела ящики в порядок и прошла в спальню. И спальня носила на себе следы чьего‑то осмотра. Кто‑то в её отсутствие учинил здесь обыск. Один из ящиков комода был выдвинут. Рылись в её вещах. И еще одно открытие поразило её: нижняя половина окна была распахнута. Обычно она была затворена. Олива выглянула в окно. Недалеко от него была узенькая пожарная лестница. Несомненно, та- таинственный посетитель по этой лестнице проник в комнату и удалился тем же путем. По‑видимому, её возвращение вспугнуло его и он не успел привести все в прежний порядок. Удивительнее всего было то, что ничего из её вещей не пропало. Она вернулась к письменному столу и принялась приводить в порядок его содержимое. И незаметно углубилась в размышления, вызванные происшествиями этого утра.

Кто рылся в её письменном столе? Что надеялся в нем найти? Ни на секунду она не сомневалась, что это было делом рук обыкновенного вора. За всем этим скрывалось что‑то иное и значительно более серьёзное. Как связать этот обыск и её внезапное увольнение? Тщетно пыталась она разгадать эту загадку. Впрочем, все это больше смутило её, чем напугало.

Все эти отклонения от того размеренного образа жизни, который она вела до сих пор, не радовали её. И что означало вторжение в её жизнь этого Белла, который то бывал пьяным, а то неожиданно трезвел, имел контору в Сити, в которой почти не бывал. И почему он так заинтересовался Оливой?

Чтобы заполнить остаток сегодняшнего дня, она решила отправиться в театр, а потом зайти куда‑нибудь поужинать и вернуться домой попозже. Мысль о том, что ей придется в одиночестве провести вечер в этой квартире, ужасала её. «Матильда, ты слишком мнительна», — заметила она себе, решительно вошла в спальню и достала из шкафа костюм.

В этот момент раздался стук в дверь. Отперев, она удивленно отпрянула назад. Перед ней стояли трое мужчин. Двое из них были незнакомы и походили на сыщиков, третьим был мистер Уайт. На сей раз он казался еще величественнее и строже, чем обычно.

— Мисс Крессуелл? — осведомился один из незнакомцев.

— Да.

— Разрешите войти? Мне надо поговорить с вами.

Она пригласила его войти; второй сыщик и мистер Уайт последовали за ним.

— Вы — Олива Крессуелл? До сегодняшнего дня вы состояли на службе у Понсонби?

— Совершенно верно, — ответила удивленная девушка.

— К нам поступили сведения, в силу которых вас сегодня утром вынуждены были уволить, — продолжал сыщик.

Сообщение это ошеломило девушку.

— Сведения обо мне? — переспросила она. — Как прикажете понимать ваши слова?

— Это значит, что вас обвиняют в присвоении средств, принадлежащих фирме. Кажется, в этом обвиняется сударыня? — осведомился сыщик у Уайта.

Мистер Уайт медленно кивнул.

— Это ложь! Наглая ложь! — воскликнула девушка, и глаза её метнули в управляющего молнии. — Вы знаете, что это ложь, мистер Уайт. Тысячи фунтов проходили через мои руки, и никогда я… Нет, то, что вы говорите, просто ужасно…

— Прошу вас, успокойтесь, барышня, — заметил сыщик, — и я постараюсь объяснить вам все. К моменту вашего увольнения никаких доказательств еще не имелось.

— Никаких определенных доказательств, — пробормотал управляющий.

— И? — переспросила девушка.

— И теперь мы получили сведения, что три заказных письма, в которых находились деньги на общую сумму в шестьдесят три фунта…

— Четырнадцать шиллингов и семь пенсов, — пробормотал мистер Уайт.

— Что‑то, около шестидесяти трех фунтов, — повторил сыщик, — что вы присвоили эти письма вместе с содержащимися в них деньгами и что они находятся в вашей квартире.

— В нижнем левом ящике вашего комода, — добавил управляющий. — Сведения эти поступили из заслуживающего доверия источника. И это так.

— Три заказных письма? — недоверчиво переспросила девушка, все еще не веря своим ушам. — В этой квартире?

— В нижнем ящике вашего комода, — повторил Уайт, в течение всего этого разговора стоявший с закрытыми глазами. Руки его были скрещены, словно ему приходилось выполнять чрезвычайно неприятную и тягостную обязанность.

— У меня имеется полицейский приказ на производство у вас обыска, — начал было сыщик.

— Он излишен, — -. спокойно возразила девушка. — Можете обыскать всю квартиру. Можете привести с собой женщину, которая бы подвергла меня личному обыску. Мне нечего скрывать.

Сыщик обратился к своему спутнику.

— Фред, обыщите этот письменный стол. Он заперт?

Девушка протянула ему ключ.

Сыщик прошел в соседнюю комнату и оттуда донесся стук выдвигаемых ящиков.

Девушка не тронулась с места и молча взирала на своего бывшего шефа, который, казалось, не принимал в происходившем никакого участия.

— Мистер Уайт, — сказала она, — я вправе спросить, кто меня обвиняет в краже?

Уайт промолчал.

— Даже преступник, — продолжала девушка, — имеет право знать, кто его обвиняет. Я думаю, что у вас пропало очень много вещей… Воскресные газеты, например, сообщают о пропаже множества вещей до того как обнаружатся сами кражи.