Зеленый человек - [13]

— Давайте начинать? Вы все, должно быть, очень проголодались, обо мне и говорить нечего.

Не скрывая торжества, что представился случай не отвечать на мой вопрос якобы на законных основаниях, Даяна отошла. Я откупорил пинту «Вортингтон Вайт Шилд» для отца, захватил одну из бутылок «Батард Монтраше» 1961 года, которую официант открыл полчаса назад, и пошел за ней. За пять минут наше завтрашнее свидание после полудня стало почти невероятным, потому что Даяна заняла чрезвычайно выгодную позицию, позволяющую отразить мой наскок, не вызывая ненависти за несостоявшуюся встречу. С другой стороны, следуя собственной логике, она могла отправиться к условленному месту, чтобы удостовериться в моем отсутствии и вывести меня, образцово «честного парня», на чистую воду, а затем обрушиться с вопросами на тему: «Почему вы такой непостоянный и почему вы такой самоуверенный?» — хотя сам-то я полагаю, что только из-за собственной неуверенности мне пришлось бы хорошенько попотеть после таких нападок. Для Даяны зайти так далеко и отправиться на свидание означало бы только одно — она не сомневается, хотя и не отдает себе отчета, что и я тоже пойду до конца. Следовательно, мне бы не мешало отступить. Но я все-таки не откажусь от своих намерений.

Тем временем я разлил вино и сел в свое кресло из резного орехового дерева времен королевы Анны, которое было моей самой любимой вещью, хотя в доме и сохранились один-два более старых предмета. Справа от меня сидела Даяна, рядом с которой, как раз напротив двери, расположился отец, за ним — Джек, а слева от меня — Джойс. Когда мы занялись желе Виши, отец сказал:

— Последнее время, мне кажется, в доме болтаются какие-то посторонние люди. Я имею в виду — в жилых помещениях на этом этаже, где им просто нечего делать, когда нет банкетов. Где-то с полчаса назад по коридору туда и обратно с хозяйским видом мотался какой-то тип. Я едва сдержался, чтобы не отправиться посмотреть, как он себя поведет, когда я разнесу его в пух и прах. В последние дни это не первый случай. Ты бы написал какое-нибудь объявление или что-то в этом роде, а, Морис?

— У главного входа есть…

— Нет, нет, его надо повесить внизу у лестницы, чтобы они вообще не заходили на этот этаж. А то жилье превратится в сумасшедший дом. Морис, а ты разве ничего подобного не замечал?

— Раза два, — сказал я равнодушно, думая о Даяне и наблюдая за ней боковым зрением. — Да, вспомнил, действительно, некоторое время назад мне попалась какая-то женщина, околачивающаяся на лестничной площадке.

В первый раз до меня дошло, что позже я не видел ее ни в баре, ни в ресторане, ни где-либо еще. Безусловно, она зашла в женский туалет на первом этаже и выскользнула из дома, когда я стоял за стойкой вместо Фреда. Нет сомнения, так оно и было. Тут я краем глаза заметил, что Даяна положила ложку и уставилась мне прямо в лицо. Представить, как она, скандируя каждый слог, начнет вопрошать, почему я такой, или что меня таким сделало, или — неужели я не понимаю, что я совсем не такой, было выше моих сил. Я поднялся, сказал, что пойду пожелать Эми спокойной ночи, и действительно отправился к ней, по пути вызвав наверх Магдалену.

И вид, и поза Эми почти не изменились, только если раньше она сидела на постели, то теперь — в постели. На экране телевизора женщина помоложе угрожала женщине постарше, которая упорно поворачивалась к ней спиной и скорее всего не из-за невнимания или нарочитой грубости, а из желания демонстрировать свою физиономию зрителям ровно столько же времени, сколько и ее обвинительница. Пару секунд я наблюдал, в надежде, что хотя бы в конце диалога они незаметно поменяют позицию, и задавал себе вопрос, как сильно изменилась бы наша жизнь, если б установился новый обычай в обязательном порядке вставать спиной к собеседнику, прежде чем начать разговор. Затем я подошел к Эми.

— Когда это кончится?

— Теперь скоро.

— Пожалуйста, выключи на минутку. Ты почистила зубы?

— Да.

— Умница. Не забывай, что утром поедем в Больдок.

— Хорошо.

— Тогда, спокойной ночи.

Я наклонился, чтобы ее поцеловать. И в это самое время из столовой донеслась целая канонада звуков: вопль или громкий крик отца, торопливые распоряжения Джека, сильный грохот после удара о мебель, неясные голоса. Я приказал Эми не двигаться с места и побежал в столовую.

Не успел я открыть дверь, как Виктор, подняв хвост трубой, шерсть дыбом, бросился наутек. Джек с помощью Джойс старался дотащить до ближайшего кресла моего отца, беспомощно обвисшего у них на руках. Стул, где сидел у стола отец, был перевернут, на полу валялась посуда и ножи. Разлилось немного вина. Даяна, наблюдавшая за окружающими, обернулась и посмотрела на меня со страхом.

— Он куда-то уставился, затем вскочил и закричал, а потом — коллапс. Наверное, он рухнул бы на стол, если бы Джек его не подхватил, — сбивчиво сказала она дрожащим голосом, от былого красноречия не осталось и следа.

Я прошел мимо нее.

— Что случилось?

Джек опускал отца в кресло. Управившись, он сказал:

— Кровоизлияние в мозг, я думаю.

— Он умрет?

— Да, вполне возможно.

— Скоро?

— Не исключено.