Зеленые глаза Баст - [61]

— Это так, — согласился я, — и у него это едва не получилось. Но, Гаттон, давайте вернемся к загадке изображения Баст. Ведь на ящике, в котором обнаружили тело сэра Маркуса, был нарисован кошачий силуэт, а внутри нашли статуэтку кошки. К тому же вы, конечно, и сами обратили внимание на то, что Эдвард Хайнс получил в подарок от незнакомки золотую фигурку-кошку, и, осмотрев ее, я убедился, что это творение рук древнеегипетского мастера.

— Верно! — Гаттон с чувством хлопнул ладонью по столу. — В самом начале расследования я сказал, мистер Аддисон, что в основе дела лежит история египетской богини, и, по-моему, я ничуть не промахнулся с предположением.

— Вы не ошиблись, — подтвердил я, — но я не понимаю, как это может помочь нам. Получается, что человек, названный вами основной фигурой заговора, является всего-навсего его второстепенным участником, а о личности, действительно стоящей в центре преступного замысла, мы знаем только, что это женщина, которая обладает, очевидно, необычными глазами, светящимися в темноте. Еще она как-то связана с изображением Баст. Но кем она приходится доктору Дамару Грифу, и почему она заинтересована в уничтожении рода Каверли?

Некоторое время Гаттон молча курил и задумчиво смотрел на меня. Потом сказал:

— Если бы мы знали это, мистер Аддисон, мы бы знали все, что нужно для раскрытия тайны «Оритоги». Но, по-моему, мы бы продвинулись очень далеко в нашем расследовании, если бы смогли арестовать евразийца. Конечно, мы собрали воедино все разрозненные детали происшествия в Ред-Хаусе: нашли перевозчика, доставившего ящик туда и забравшего его утром, выяснили, кто привез продукты и накрыл стол для ужина, и не только это. Как я и ожидал, все эти факты оказались для нас бесполезны.

— Голос… — начал я.

— Точно! «Голос», без сомнения, был одним и тем же, и все было организовано посредством телефонных указаний местным посыльным и прочим. Для этого «голосу» не пришлось появляться на сцене лично, мистер Аддисон.

Я осторожно предположил:

— Но все же в одном случае кто-то должен был появиться на месте…

— Да, — перебил он, — кто-то перенес тело из комнаты в гараж и упаковал в ящик.

— Но вы твердо убеждены, что и там был проделан фокус с телефоном?

— Не сомневаюсь. Разве вы не видели номер на табличке? А розетка в стене, что оказалась отверстием для газа — помните? — была соединена с пустой комнатой по соседству. Конечно, газовый баллон находился там, а сам телефон поместили в нише, которую плотно закрыли бархатной портьерой: любой, воспользовавшийся ядовитым приспособлением, немедленно задохнулся бы в ней.

— Господи, Гаттон! — воскликнул я. — Какой жуткий замысел! Но я не могу понять, каким должен быть наш следующий шаг.

— Я и сам не совсем уверен, — признался Гаттон. — Как вы помните, определенная линия рассуждений привела меня к выводу, что у этих людей имеется некое укрытие в вашем районе. Я велел тщательно прочесать окрестности. Рано или поздно мы выясним, где прячется преступник.

— И преступница! — добавил я.

Нас прервал стук в дверь кабинета. Вошел Коутс с вечерней корреспонденцией.

— Извините, Гаттон, — сказал я, увидев, что одно из писем было от Изобель.

Я в нетерпении вскрыл конверт… То, что я прочел, заставило меня похолодеть.

— Гаттон! — вскричал я. — Мисс Мерлин получила по почте статуэтку Баст!

— Как?!

— Она кратко описала ее, и я склонен думать, что это та самая вещь, что была украдена отсюда! Конечно, мисс Мерлин ужасно испугана.

Инспектор поднялся.

— Надо немедленно осмотреть присланное, — быстро сказал он, — проверить упаковку, в которой доставлена посылка, и марку. Я выхожу из себя, — Гаттон не сдержал гнева, — когда думаю о том, что доктор Дамар Гриф, вероятно, находится где-то в полумиле от нас, от этого самого места, и мы могли бы позвонить ему, знай мы его номер; мы задействовали все ресурсы лондонского уголовного розыска, но все еще никак не можем его найти! Даже такая городская окраина, как эта, настолько велика, что мы будто ищем иголку в стогу сена!

Голова моя разрывалась от жутких сомнений и нерешительности. Я не знал, что нам следует делать, а Гаттон, как дикий зверь в клетке, метался по комнате.

— Набейте-ка трубку, — устало предложил я наконец. — От нашего следующего шага зависит многое. Любая ошибка может оказаться роковой.

Гаттон довольно свирепо взглянул на меня, затем уселся в кресло, из которого встал чуть раньше. Я подтолкнул к нему табакерку, и он потянулся за ней, но тут раздался звонок. Я услышал, что Коутс открыл входную дверь и, недоумевая, кто мог прийти в столь поздний час, вопросительно посмотрел на инспектора.

В дверь кабинета постучали.

— Войдите, — крикнул я.

Коутс неловко застыл на пороге.

— Доктор Дамар Гриф! — объявил он.

Не меняясь в лице, он посторонился, и пока мы с Гат-тоном в полнейшем изумлении медленно поднимались с мест, высокий, тощий евразиец шагнул внутрь и остановился, нависнув над здоровяком Коутсом!

Его ястребиные глаза лихорадочно горели, а лицо было измученным и осунувшимся. Я смотрел на него с удивленным испугом, а он, казалось, едва держался на ногах. Мы с Гаттоном наконец встали; Гриф, пошатываясь, уцепился за угол книжного шкафа, но тут же выпрямился и величественно поклонился нам, и я сразу вспомнил, что почувствовал, когда очутился в странной библиотеке Белл-Хауса.