Зеленые дьяволы - [50]

— Значитъ, установить личность убитаго не удастся?

— Это не бѣда, мсье. Мы уже напали на слѣдъ убійцы.

— Въ самомъ дѣлѣ? А кто же убитый?

— Пока трудно сказать.

— Но все-таки… Это сынъ владѣльца замка?

— Не знаю, мсье.

— А арестованный поваръ нашъ замѣшанъ въ дѣло?

— Вашъ поваръ? Относительно него еще не все выяснено. Но скоро, навѣрно, будетъ извѣстно, какое отношеніе онъ имѣлъ къ преступленію. Между прочимъ, мсье… Вы говорили господину комиссару, что у старика Робера обнаружены большія деньги?

— Нѣтъ. Про большія деньги я не говорилъ. Но что касается нѣкоторой суммы…

Суриковъ разсказалъ про исторію съ подушкой. Затѣмъ передалъ о томъ случаѣ, когда онъ съ

Рато вошелъ въ жилище Робера и увидѣлъ, какъ старикъ прячетъ что-то въ ящикъ своего стола.

— Посмотримъ, посмотримъ, — удовлетворенно произнесъ чиновникъ. — Этотъ Роберъ былъ намъ извѣстенъ, какъ подозрительный типъ. Впрочемъ, не изъ опасныхъ.

— А у него есть здѣсь какіе-нибудь родственники?

— Насколько намъ извѣстно, никого. А друзья, конечно, были. Собственно, не друзья, а просто собутыльники. Старикъ любилъ пить. Это его помѣщеніе?

— Да.

Представители полиціи вмѣстѣ съ Николаемъ Ивановичемъ вошли внутрь. При видѣ лежавшаго на кровати Робера всѣ сняли шляпы.

— Это та самая подушка, мсье?

Старшій чиновникъ подошелъ къ столу, снялъ съ него подушку.

— Да. Мы ее перенесли сюда.

— Посмотримъ.

Чиновникъ быстро распоролъ ту сторону, въ которой Рато раньше сдѣлалъ небольшое отверстіе, и сталъ вытаскивать изнутри содержимое.

— Четыре тысячи франковъ отдѣльными бумажками и шесть по сто, — проговорилъ онъ, перетряхнувъ грязную сбившуюся шерсть. — Старикъ, какъ видно, умѣлъ не только пить, но и копить денежки. Паво, берите деньги и запишите сколько, — обратился онъ къ безмолвно стоявшему помощнику.

Слушаю, господинъ шефъ.

— А теперь посмотримъ, что въ столѣ, — продолжалъ чиновникъ, выдвигая ящикъ. — Ага! — Онъ весело разсмѣялся и вытащилъ груду отдѣльныхъ частей часовыхъ механизмовъ. — Теперь понимаю, откуда деньги. Паво, посмотрите.

— Контрабандистъ, — дѣловито замѣтилъ помощникъ.

— Контрабандистъ, — согласился шефъ. — Этимъ дѣломъ занимаются у насъ нѣкоторые савояры, мсье, — обратился онъ къ Сурикову. — Выдѣлываютъ великолѣпныя стрѣлки или колесики и контрабанднымъ путемъ сплавляютъ въ Женеву. Всѣ эти знаменитые женевскіе часы наполовину приготовляются у насъ. Ну, а гдѣ станокъ? Паво, посмотрите въ углу, за шкапчикомъ.

— Вотъ, господинъ шефъ, — безучастно отвѣтилъ помощникъ, вытаскивая изъ угла инструменты.

— Отлично, отлично. Старикъ не отставалъ отъ другихъ. Впрочемъ, мсье, вы не подумайте, что это преступленіе противъ нашего государства. Намъ, въ сущности, нѣтъ никакого дѣла, куда идутъ подобныя вещицы. Пусть сами швейцарцы получше осматриваютъ контрабандистовъ. Ну, а что касается денегъ, я думаю, у покойнаго Робера могли бы найтись и еще, если поискать основательно. Паво! Помогите снять старика съ кровати.

— Слушаю, господинъ шефъ.

Они подняли Робера за плечи, за ноги, и осторожно положило тѣло на полъ возлѣ стѣны.

— Лежи спокойно, старикъ, лежи, — одобрительно проговорилъ старшій чиновникъ, дружески похлопывая покойника по плечу. — Пожилъ, голубчикъ, достаточно. Ну, а теперь, Паво, распорите тюфякъ. Въ Савойѣ, мсье, половина капиталовъ обыкновенно находится въ тюфякахъ, четверть въ подушкахъ и только четверть показывается иногда на свѣтъ Божій, да и то не надолго.

— Сто, — безучастно проговорилъ Паво, вытаскивая изъ тюфяка бумажку и передавая ее шефу.

— Дальше.

— Сто.

Паво передавалъ другую бумажку.

— Есть. Ну, ну, распорите шире, Паво. Иначе мы пробудемъ тутъ до слѣдующаго понедѣльника.

— Пятьдесятъ, — продолжалъ Паво. — Еще пятьдесятъ. Десять. Двадцать, вышедшихъ изъ употребленія.

— А золота нѣтъ?

— Сейчасъ, господинъ шефъ. Пока идетъ только мягкое. Вотъ. Золотой.

— Давайте сюда.

— Еще золотой. Третій. Четвертый. А это? Жетонъ за стрѣльбу.

— Кладите на полъ.

— Пуговица. Позолоченная. Дамская перчатка. Еще пуговица. Двадцать су.

Николай Ивановичъ, раскрывъ ротъ отъ удивленія, смотрѣлъ сквозь очки то на таинственный тюфякъ, то на образовавшуюся на полу груду денегъ и различныхъ мелкихъ вещей. Его удивляли, главнымъ образомъ, конечно, не деньги, а пуговицы и многіе другіе предметы, совершенно не подходящіе для набивки обычныхъ тюфяковъ.

— Все, Паво?

— Все.

Помощникъ всталъ и началъ отряхивать пиджакъ отъ приставшей къ нему шерсти.

— Пересчитайте и составьте опись.

— Слушаю.

Чиновникъ закурилъ и въ ожиданіи, пока Паво кончить свое дѣло, началъ говорить о мѣстныхъ правахъ.

— Я самъ понимаю, мсье, что деньги нужно копить для обезпеченія старости. Каждый благоразумный человѣкъ тридцати лѣтъ отъ роду долженъ сознавать, что часть заработанныхъ денегъ онъ обязанъ ассигновать на благотворительность самому себѣ, когда ему черезъ тридцать лѣтъ стукнетъ шестьдесятъ. Но такую скупость, какую проявляютъ нѣкоторые наши савояры, я уже не одобряю. Возьмите, напримѣръ, сыровара Коннара. У человѣка состояніе въ двадцать милліоновъ, а живетъ, какъ нищій, въ старомъ сараѣ. А старуха Карро? Имѣетъ около пяти милліоновъ въ банкѣ, въ тюфякѣ и въ подушкахъ. А вы посмотрите, въ какихъ лохмотьяхъ ходитъ. На этой жадности одинъ лавочникъ ловко поддѣлъ нашихъ скрягъ. Впрочемъ, можетъ быть, я васъ утомляю, мсье?