— Ну что ж, — сказал, Аким, вылезая из-за стола, вытирая губы и массируя после тяжких трудов челюсть, — пора на дела богоугодные, справедливые, товарищей своих выручать из беды лихой.
— Так куда же Вы, батюшка, посреди ночи? И места незнакомые, — краснощекий дровосек угодливо подал Акиму полотенце, чтобы, значит, промокнуть чело.
— Мне темень не помеха, ты мне штаны лучше принеси, что же мне, с голым задом бегать? Обещание от вас такое было мне….
— Ой, батюшка, простите великодушно, — зарделся опять своими румяными щеками дровосек, — сей же миг!
Через минуту Аким уже примерял штаны из медвежьей шкуры.
«Отличные портки справили дровосеки! Знают мерзавцы толк в гламурных вещах. В таком прикидке и заклубится не стремно!», — подумал Аким и тут же спохватился, застыл от удивления.
«Что за слова такие еще? Гламурные? Откуда они у меня? Уходить отсюда пора, а то еще чего может случиться»».
Он подошел к большому зеркалу, что стояло у стены. Штаны и впрямь были хороши. Густой медвежий мех, направленный ворсом вниз доходил почти до щиколоток. В таких штанах не замерзнешь зябкой ночью в лесу, и при быстром беге кусты и жесткая трава не посекут ноги. Спереди на месте гульфика оскаленная медвежья морда с поблескивающими стеклянными бусинками глазами. Очень удобно, если нужда застанет врасплох, то приспускать портки нет необходимости. Вытащил через пасть, сделал свое дело и шагай дальше себе смело. Сзади на штанах небольшой откидной клапан для пальца.
«Штаны +1000 очков опыта. У вас 4 бонусных бала. Прокачать навык конструктора, чтобы появилась возможность боевой модификации штанов?».
«Ну, грех не…. Как там? Прокачать такие портки. Качай на полную!»
Перед глазами быстро прошла красная линия.
Блямк!
Перед ним появился полупрозрачный подрагивающий образ чудного барина. Волосы коротко подстрижены, маленькие глаза хитро прищурены, а в зубах огромная, как хорошая чурка, дымящаяся цигарка. Лицо линиями зелеными, коричневыми, черными раскрашено, вот как пятерней кто размазал. Он стоял перед ним полуоголенный, скрестив могучие руки на груди. Его тело все бугрилось от мышц, словно у ломового жеребца.
«Мать твою! Вот силушка!», — опешил Аким, — «ты кем же будешь богатырь?»
«Я фаш, есть помофшник, научить, как польсафаться, бластер штфаны».
Он ухватил крючком из пальцев большую цигарку и выпустил струю дыма.
«Немец что ли какой?», — подумал Аким.
«Афстриец, а сейчас американец. Ди-ги, ди-ги, ду…. Хэлоу! Как поживаете?»
«Нормально мы тут живем! В Бога православного веруем и царя батюшку почище отца родного почитаем, богатств матушки России никому не отдадим», — ответил Аким, — «а тебе полно языком молоть, знаем мы вас, чуть зазеваешься и потом нет землицы нашей, русской…. Ну раз пришел, давай учи раз американа такая».
Американец воткнул обратно свою большую цигарку.
«Чтобы актифировать систему прицелфания штаноф необходимо употребить русский водка или другой крепкий алкогол».
«Вот это я уважаю американа! Это по-нашему», — добродушно подумал Аким.
Он взял со стола стакан с самогоном и влил одним махом в рот. Тряхнул от удовольствия головой. И с удивлением увидел в зеркало как стеклянные глаза на медвежьей морде засветились красным светом.
«Активирована система нейрокалиматорного прицеливания»
В правом глазу у Акима появились три черточки в углах глаза.
«Выберите цель»
« А ну!», — подумал конюх, — «горшок глиняный на лавке у входа».
Красные черточки, вращаясь по окружности, мгновенно сошлись в небольшой красный треугольник. Тот расположился точно по центру горшка.
Система сообщила.
«Цель захвачена».
«И что дальше американа?», — спросил Аким.
«Тебфе мой друг, нужно создать систему стрельбы энергетическим лучами».
«Ты американа, по-русски скажи! По-человечьи, а не по-вашему….», — огрызнулся Аким.
«Чтобфы создать систему зарядов, нужно выпустить из себя самое сильное пережифание, злость, разочарофание, то, что фас гнетет фсю жизнь».
Аким почесал затылок.
«Нууу….. Было дело один раз. Я уже не малец был, парень молодой, девками интересовался, ох и охоч был до них. И вот раз на пруду девки голышом купались. И была среди них Дуняшка, дочь нашего мельника Парамона Феофаныча. Девка хороша слов нет. Кожа белая, как мука, титьки и телеса вот прямо тесто белое пшеничное.
Аким почувствовал, как елда напряглась и скользнула в раскрытую пасть медвежьей морды.
«Ладно потом разберемся….», — подумал он, — «ну вот, я значит засел за камышами смотрю и так Дуняшку захотел, что мочи больше нет. А она как на грех ко мне идет. Подхватила сарафан, значит потаиться хочет, переодеться, красу свою девичью уберечь от глаз чужих. А не поняла, что прямехонько ко мне в руки. Не удержался я, есть грех любодейский, накинулся на нее с замыслом снасильничать. А то глядишь, потом Парамон Феофаныч и в женки ее мне потом отдаст. А она дуреха, крики подняла…. Так меня со спущенными портками и схватил ее батька со своими сыновьями. Ох и отходили оне меня дюже сильно. Едва ноги унес и жизнь сохранил. Но ведь я же не нарочно! Я же просто с желанием своим справится, не мог! Вот что ей убыло бы что ли?»
Аким грустно вздохнул.
