Зеленое золото - [14]

Реммельгас молча кивнул и полез в карман за папиросами. Тэхни прав, даже более чем прав. «Хорош! — упрекнул он себя. — Не прошло и месяца, как уже почти докатился до стиля Осмуса: мое лесничество, мой план, мои проценты! Залез в свою скорлупу и ничего кроме нее не видит, словно весь мир кином на нем сошелся. Нечего сказать, борец за новое!» Так он себя отчитывал, не замечая того, что Тамм задумчиво на него поглядывает. И поглядывает вполне доброжелательно, без недавнего недоверия, без враждебности, Хельми, следившая за ними обоими, сразу это заметила. Рястас тоже не сводил с лесничего глаз, на его лице было написано откровенное любопытство: вот так человек, сам добивается задания, выполнение которого потребует не только немалых усилий, но и отваги, потому что вряд ли ему удастся избежать столкновения с Осмусом. Ведь тому как-никак подчинена мельница в Мяннисалу, которую, возможно, придется снести. А Осмус так легко на это не пойдет.

Собрание продолжалось. Председательствовавший Рястас предложил выслушать биографию нового члена организации, лесничего Реммельгаса. Все замолчали и приготовились слушать.

— Биография у меня короткая, — начал Реммельгас. — Родился в Ярвамаа, в тысячу девятьсот шестнадцатом году. Отец мой был лесником, и мы жили примерно в таких же дебрях, как Сууру. Так что к одинокой жизни в лесу я привык с детства. И полюбил лес тоже с детства. Учился я сначала в сельской школе, потом в городской — в Пайде. Окончив ее, поступил в Тартуский университет. Но пробыл я там недолго, кошелек у отца был слишком тощим, а моих заработков — каждое лето я нанимался на лесные работы: то землекопом, то помощником таксатора, то лесорубом, — тоже не хватало. Покинул я университет, попал в армию… В это время умер мой отец. Остался я совсем один. После армии никак не мог найти работу. Наконец устроился в Таллине на завод искусственных роговых изделий. Вступил там в профсоюз, в работе которого принимал участие еще в Тарту. Этого оказалось достаточно, чтобы стать для полиции неблагонадежным и даже красным. Городская жизнь мне все же оставалась далекой, чуждой, мне все слышался лесной шум… Принялся я копить деньги, чтобы поступить в Вольтветское лесное училище, которое выпускало лесничих. Но тут наступил сороковой год, пришла советская власть, и для меня началась горячая пора работы в профкоме. В апреле сорок первого года меня приняли в кандидаты партии, а несколько месяцев спустя я стал солдатом. О последующих годах можно было бы рассказать многое, но вам все эти вещи известны: военное обучение в тылу, походы, бои, путь через Пейспи в Эстонию, с материка — на Сааремаа, а потом — в Курляндию. Демобилизованный из офицерского состава, я прямо из части направился в лесной техникум. Дорвался наконец до учения и так на него и накинулся… В этом году окончил техникум и получил назначение сюда, в Туликсааре, на пост лесничего. Как видите, мною пока что сделано в жизни очень мало, так что надо наверстывать упущенное. Я знаю, какое это бесценное, какое незаменимое достояние — лес. Беречь это народное богатство, охранять его и рационально использовать — дело ответственное. Я это хорошо понимаю. Особенно теперь, когда советская власть дала мне образование. И я обещаю приложить все свое умение, все свои силы, чтобы оправдать доверие. Ведь меня поставили к самому любимому, самому дорогому мне делу…

На этом Реммельгас кончил. Так как вопросов ни у кого не было, возникла пауза. Тогда Рястас поднялся и сообщил о переходе к следующему пункту повестки, к выборам секретаря парторганизации.

— Какие будут кандидатуры? — спросил он.

Никто не откликнулся — все еще думали о биографии Реммельгаса, и потому Рястасу пришлось повторить свой вопрос.

— Что тут долго думать? — выпалил очнувшийся Тамм. — Выберем Рястаса.

— Ну, нет, — возразил тот. — У меня нагрузок хватает. Считаю наиболее подходящим кандидатом Реммельгаса. Мы слышали сейчас его биографию: он уже старый партиец, опыт общественной работы у него богатый — вряд ли кто справится с этим делом лучше него. Верно, товарищ Тэхни?

Тэхни с безучастным видом пожал плечами.

— Не хочу влиять на ваше решение.

Тогда поднялся Тамм.

— Может, вы не так меня поймете, но я против. Конечно, Реммельгас человек опытный, человек проверенный. Спору нет. Но он только недавно к нам приехал, местных условий пока не знает, людей тоже — ему придется трудно. А Рястас, наоборот, знает тут всех, вплоть до малых ребят, знает, кто тут всей душой с нами, а кто из-под полы грозит кулаком. Потому я и считаю, что самый подходящий для этого человек — Рястас…

«Да, видно, он еще не забыл попытки Реммельгаса завербовать крестьян на лесопосадки, — подумала Хельми, когда Тамм сел. — И болеет же он душой за свой колхоз — за свой хутор никогда так не болел! Все, что принадлежит колхозу — любая малость, хоть гвоздь какой завалящий, для него свято. Расшибется, но не отдаст. А Реммельгас, чудак, с такой просьбой к нему, да еще в самое горячее весеннее время!» Едва Хельми успела обо всем этом подумать, как Тэхни вдруг обратился к ней.

— А что думает товарищ Киркма?