Зелень. Трава. Благодать - [6]

Сюда же прибавим жителей. Те роликовые коньки и детские велосипеды, которых не видно на верандах, находятся на ногах или под задницами у детишек, гоняющих повсюду. Их мамаши носят короткие прически в стиле «Невеста Франкенштейна» вкупе с позолоченными сережками и фиолетовыми олимпийками, курят «Вирджиния слимз» и до хрипоты орут на детей, чтобы те не разгонялись, не тормозили, застегнулись, шли домой или играли на улице. Папаши ходят в «джефф-хэтах» — так мы называем широкополые фетровые шляпы, как у первопоселенцев, — и с важным видом шествуют в сторону «У Пола Донохью», бара на углу, предварительно выслушав от своих жен предупреждение не возвращаться домой пьяными. Подростки постарше тусуются возле машин кучками по пять-шесть человек, все как один с поднятыми капюшонами и в рубашках навыпуск. Старые кошелки стоят, скрестив руки на груди, и провожают хмурым взглядом всё и вся, чему не больше тридцати лет, а также перекрикиваются, громко поминают Отца Небесного и своих покойных мужей в связи с тем, что мелкаши потеряли нюх и стали вести себя как грубые неблагодарные чудовища. Улица Святого Патрика для ирландцев-католиков, и точка. И ни один говнюк, ни один язычник не может здесь жить, не может принадлежать этому месту, не может даже пройтись по тротуару, не собрав себе на черепушку десятка-другого пустых пивных бутылок. Здесь таких не любят.

Сегодня на улице Святого Патрика все как обычно. Отец Бобби Джеймса мистер Джеймс, у которого волосы всегда ухожены и зачесаны набок, пришел в полицейской форме на вызов к дому Магонов. У миссис Магон торпедообразные сиськи. Она закрылась в доме от мистера Магона (лысая голова, если не считать комка жирных волос на макушке), потому что тот как раз возвращается с ночной вахты в баре «У Пола Донохью». Миссис Магон швыряет в него полными бутылками «Будвайзера» из окна на втором этаже с явным намерением раскроить ему башку.

— Получай, — вопит она, — ты ж больше всего на свете любишь эти чертовы штуки.

— Пэг, зачем ты это делаешь? — вопрошает мистер Магон невозмутимо и смиренно, параллельно пытаясь ловить своих деток на подлете к мостовой. И ему действительно удавалось спасти немало потенциальных жертв в рядах бутылок до тех пор, пока он не надумал одну из них открыть. Теперь его попытки ловить их одной рукой, не забывая про початую бутылку во второй, все чаще оборачиваются пеной и битым стеклом на тротуаре. Мистер Джеймс по кротости и деликатности своей натуры сохраняет спокойствие и приводит разумные доводы.

— Пэг, такими методами ничего не решишь. Дэн, неужели так необходимо пить вторую именно сейчас? — спрашивает он.

— Йоу, мистер Джеймс, — приветствую я его. — Как идут дела?

— Йоу, Генри, — отвечает он. — Дела шли неплохо, пока я не решил проведать этих двоих.

— Привет, миссис Магон. Привет, мистер Магон.

— Здравствуй, Генри. Передавай маме привет, — говорит мне в ответ миссис Магон.

— Генри, помоги мне, поймай несколько бутылок, — говорит мне в ответ мистер Магон.

— Не смей вмешивать сюда детей. Стой где стоишь, Генри, — приказывает мне мистер Джеймс.

Черт. Было бы забавно поймать бутылку-другую, если уж они так и сыплются из окна. Наверняка я бы спас их больше, чем мистер Магон, который, должно быть, и сам нередко мечтает о падающих с неба бутылках «Будвайзера», если только они не пущены ему в голову собственной женой из окна во втором этаже строения, которое он именует своим домом. В его мечтах бутылки плавно спускаются с небес на парашютах и приземляются аккурат в красный холодильник, и без того набитый под завязку. В мечтах нет никакой жены, есть разве что ее голова, покоящаяся во льду среди все тех же бутылок «Будвайзера».

— Генри, что бы ты предпринял, будь ты на моем месте? — спрашивает мистер Джеймс.

— Пристрелил бы обоих, — отвечаю я. — А потом вернулся бы к ларьку с пончиками.

— Не смешно, Генри. Все скажу твоей маме, — сварливо огрызается миссис Магон.

— Меньше шуток — больше реальный улов бутылок, — вставляет теперь уже разъяренный мистер Магон.

— Пристрелить их? — смеется мистер Джеймс. — С такими методами, пожалуй, хорошо, что ты родился в семье почтальона, а не копа. Когда будешь думать, чем в жизни заняться, знай: тебе лучше всего идти в почтальоны.

— Я бы хотел стать почтальоном-полицейским, — сообщаю я ему в ответ. — Разносил бы почту, а как увижу, что кто-то пытается залезть в чужое окно, сразу мерзавцу в рожу слезоточивым газом — и в почтовом мешке в тюрьму.

— Думаешь, этот парень поместился бы в почтовый мешок? — интересуется мистер Джеймс, указывая на мистера Магона и на его живот, которому никогда не удается полностью скрыться под выцветшей рубашкой с символикой «Филлиз».

К дому Магонов не спеша приближается Фрэнсис Младший. Он принес им почту. Он кивает мистеру Джеймсу и мистеру Магону, затем поднимает голову и обращается к миссис Магон:

— Пэг, тебе случайно не нужна карточка с указанием нового адреса для твоего дуралея? Хочешь, я могу положить ее в ящик вместе с почтой?

— Да уж, Фрэн, будь так любезен, — отвечает она. — Тебя не затруднит переслать всю эту макулатуру в Сибирь?