Здравствуй, сестра! - [10]

…В мыслях о Ланском прошло несколько дней. Элеонора пыталась изобрести хоть какую-нибудь возможность новой встречи с ним, но ничего не получалось. Для этого они были слишком мало знакомы.

* * *

Элеонора мыла инструменты. За своими обычными мечтами она не сразу заметила, что в моечной не одна. В дверях стоял Воинов и наблюдал за ней.

— Что вам угодно, Константин Георгиевич?

— Элеонора Сергеевна, я как никто другой понимаю тяжесть вашего положения, — начал он, но Элеонора его не дослушала.

— Мое положение вовсе не тяжелое.

— Разумеется, нет, — мягко сказал Воинов. — Но все же неправильно требовать от ребенка, чтобы он жил взрослой жизнью.

— Ребенок — это я? — с вызовом спросила она.

— Да, Элеонора Сергеевна, вы. Судьба распорядилась так, что вам приходится жить взрослой жизнью, жизнью самостоятельной женщины, и, должен сказать, вы прекрасно справляетесь с этой ролью.

— Тогда в чем же дело?

— В том, что ребенок, каким бы сильным он ни был, не может сразу стать взрослым. Я был в такой же ситуации, так что позвольте мне предостеречь вас.

Элеонора хотела остановить его, но тут же сообразила, что он затрагивает такие деликатные темы только потому, что желает ей добра.

— Я не сомневаюсь, что в том неестественном положении, в котором вы оказались, вы сумеете жить достойно и принимать правильные решения. Но реальный мир жесток, и вам придется защищаться от него. В результате вы придумаете собственный, нереальный мир, в котором многие вещи будут искажены. И понадобится много времени и душевных потрясений, прежде чем вы научитесь воспринимать все так, как есть. Может быть, я путано говорю…

— Да уж! — фыркнула Элеонора в лучших традициях Александры Ивановны. — Я не понимаю вас, Константин Георгиевич.

— Вы мне очень нравитесь, — грустно сказал он, — и я не хочу, чтобы вы страдали. А вы непременно будете страдать, как страдал и я, поскольку доверял только себе. Я считал всех людей своими врагами… Я и сейчас еще не полностью вылез из скорлупы…

— Не вылупились из яйца? — глупо переспросила Элеонора и засмеялась. Воинов засмеялся тоже.

Некоторое время они стояли, глядя друг другу в глаза, и смеялись, и это почему-то убедило обоих в том, что когда-нибудь они смогут стать друзьями.

Глава 4

В субботу собрались наконец на дачу.

У Петра Ивановича еще до войны появился автомобиль, настоящий американский «Форд Т». С началом войны большинство личных автомобилей в Петрограде было реквизировано для нужд армии, но знаменитому хирургу Архангельскому по линии Красного Креста машину пока оставили.

Элеоноре еще никогда в жизни не приходилось прокатиться на автомобиле. «Фордом» профессор управлял сам. Перед поездкой он облачился в кожаные штаны и краги. Верх автомобиля был откинут, поэтому водителю потребовались еще и очки-консервы. Зинаида Ивановна, видя такие серьезные приготовления, отпарила племянницам лучшие шляпки, а когда девушки уселись в машину, повязала им красивые шелковые шарфы. Придирчиво оглядев обеих и убедившись, что они соответствуют модному образу заправских автомобилисток, она поставила на сиденье корзину с легким завтраком и благословила путешественников.

В дороге Элеонора намеревалась расспросить Лизу о Ланском. Собравшись с духом, она повернулась к сестре:

— А что, Алексей Владимирович Ланской нам родственник? Я никогда раньше не слышала о нем.

— Нет, просто мои родители давно знакомы с Ланскими. Алексей — их сын. Знаешь, одно время нас даже собирались поженить.

— И что же? — холодея, спросила Элеонора.

— Ничего. — Лиза пожала плечами. — Этот брак был бы нежелательным. Больших денег нет ни у меня, ни у него. И, честно говоря, я не думаю, что Алексей сможет сделать хорошую карьеру.

— А любовь? Вы не были влюблены?

— Дорогая, если хочешь, можем вернуться к тому нашему разговору. Я вижу, что ты ничего не поняла тогда. Наверное, я не сумела объяснить тебе, что любви нет. То, что мы называем любовью, на самом деле ложь, придуманная для прикрытия наших истинных намерений.

Но разве можно убедить влюбленную девушку в том, что любви нет? А что же тогда она испытывает? Между тем Лиза продолжала свои рассуждения, не смущаясь даже присутствием отца. Правда, Петр Иванович был целиком поглощен своим любимым занятием — общением с автомобилем и не отрывал взгляда от дороги.

— Вот скажи мне, дорогая Элеонора, что ты подумаешь про мужчину, который придет к тебе и скажет: «Дорогая, я беден, мои поместья заложены, а у вашего отца, я знаю, есть деньги. Если он даст мне их, вы станете замужней женщиной. По рукам?» Я уверена, что ничего хорошего ты об этом человеке не подумаешь. Или, наоборот, он подойдет к тебе и скажет: «Вы так красивы и соблазнительны, я бы хотел обладать вами». Попробуй он так сказать, ты сочтешь это за оскорбление, и он прекрасно знает это. Поэтому они и говорят вместо этого: «Ах, я вас люблю». Но думают-то они именно про деньги и про обладание! И каждая девушка должна об этом знать.

— Но ведь не все мужчины такие! — горячо возразила Элеонора.

— Нет, все! Все до единого! — не менее горячо сказала Лиза. — В том-то и дело. Думаешь, я первая додумалась до этого? Ничуть не бывало. Многие и многие женщины и девушки до меня прекрасно это знали. Но их знание продолжалось ровно до того момента, пока какой-нибудь молодой человек не начинал клясться им в любви. Они тут же решали: «Ах, он не такой, как все, он действительно меня любит». Потом, конечно, они приходили в себя, но платили дорогую цену.