Здравствуй, мишка! - [13]
Треск в кустах услышал я уже на Черепове. Неширокая, но длинная и извилистая поляна когда-то была пашней. В этом году пашня заросла травой, но по остаткам соломы, по редким щетинкам прошлогодней стерни, что кой-где проглядывала среди буйного разнотравья, можно было догадаться, что год тому назад шелестел здесь вызревшими до белизны сухими метелками густой овес.
Овес рос в прошлом году по всей поляне, поднимался наверх к рядку ровненьких сосенок и спускался вниз к невысоким корявым кустам ольшаника. Наверное, из этих кустов и выходили в прошлом году «на овсы» медведи… Сначала зверь чутко прислушивался и принюхивался, проверял, выжидал и только тогда, когда убеждался, что на поляне никого нет, неслышно брел к овсяному клину и долго обсасывал овсяные метелки, широко загребая их своими охватистыми лапами.
Здесь за кустами ольшаника и услышал я негромкий треск сучка. Треск повторился, но уже в стороне — я не мог ошибиться: от кустов ольшаника глубже в лес кто-то уходил. Лось или медведь?
Треск больше не повторился. Нет, это не лось — лось уходит от человека дальше, дольше шумит в лесу, и по этому шуму можно точно проследить его путь. Скорей всего, это был все-таки медведь. Но почему он уходил так неосторожно и позволил себе сломать по дороге не один сучок?.. Взрослый медведь ходит тише, незаметней. Он не ломает сучки под лапой на каждом шагу. Медвежья лапа как бы обтекает подушечкой ступни каждую сухую ветку, попавшуюся на пути. Да и не будет медведь шагать просто так, то и дело наступая на сухие ветки. А уж если сучок или ветка, попавшая под лапу, и треснет под тяжелым зверем, то медвежья лапа, большая, мягкая, погасит звук, как ватный тампон глушит треск ломающегося стекла ампулы. Вот почему так тихо, так неприметно бродит по тайге большой тяжелый зверь. Поэтому и я, отправляясь в лес, чаще надевал мягкие резиновые тапочки-кеды, чем резиновые сапоги. Кеды глушат мои шаги. Но почему зверь, если это был медведь, сейчас так «гремел»?
Все-таки это был медведь — я разыскал его следы, ясные, чистые на свежей от росы и податливой почве. Наверное, это был медведь-подросток, след у него оказался небольшим, шаг нешироким. Возможно, этого медведя-подростка никто никогда не пугал, и природная осторожность еще не потребовалась ему.
Я обошел поляну, добрался по дороге до небольшого лесного ручья, встретил старые и новые следы медведя-подростка и еще раз мог утверждать, что отыскал новое владение медведя. Третий медвежий «дом». Рядом с «домом» медведицы. Ни медведица, ни медведь-подросток не заглядывали друг к другу в гости — следы этих зверей не встречались, не пересекались друг с другом.
Я возвращался обратно по дороге, перебирался через ручей, вдоль которого бродила медведица-мать со своим детским садом, снова возвращался к поляне со странным именем Черепово и снова не видел, чтобы соседи наведывались друг к другу в гости. Между двумя медвежьими «домами» была как бы естественная граница — хиленький ручей, который ни один из соседей, видимо, не осмеливался перейти.
Итак, три медвежьих хозяйства, три «дома» на двадцати четырех километрах лесной дороги, совсем недавно оставленной людьми.
«Дома» четко очерчены, огорожены «заборами» — следами животных, между владениями соседей естественные рубежи — «вспаханная полоса». И все это без нарушений, строго и верно.
Нет, честно говоря, я не ожидал, что еще по пути к лесной деревушке придется мне трижды стать «нарушителем» чужих границ, трижды вступать во владения хозяев тайги. Что же будет дальше, когда окончится эта дорога и к дальним озерам потянутся чуть приметные таежные тропы? Может, там, дальше, медведи настроили целые редуты, миновать которые без оружия человеку будет очень нелегко. Ведь медведи-то, в общем, домоседы, крепкие «хозяева», привязанные к своему «дому», к своей территории. А не получится так, что эти упрямые звери не захотят мириться с моим присутствием?
Отгонное пастбище
В лесной деревушке, оставленной людьми, жили в то лето два пастуха: Петро и Василий. Деревушка была небольшой. Два десятка домов тесной кучкой стояли на берегу озера и были огорожены со стороны пашни длинной и высокой изгородью-огородом [1]. Когда-то сразу за этой изгородью тянулись широкой полосой поля. Поля в свою очередь тоже были обнесены высокой изгородью. Это было уже второе кольцо-ограда вокруг деревни. А сразу за этим вторым кольцом начинались лесные пастбища — поскотина.
Огороды-изгороди не допускали скот к посевам со стороны пастбища и не выпускали скот на поля из деревни. Чтобы попасть из деревни на пастбище, скоту предстояло пройти по длинной дороге-улице, выгороженной, отделенной от пашни с обеих сторон высоким и прочным забором. Вход в улицу из деревни преграждался воротами-отводом. И каждое утро пастухи открывали, отводили в сторону эти ворота и гнали стадо пастись. Стадо, миновав по улице-дороге поля, подходило еще к одним воротам-отводу и только после этого попадало на лесное пастбище.
Пастбище-поскотина больше походило не на пастбище, а на прореженное вырубками и лесными полянами редколесье. За редколесьем высокой темной стеной стоял сплошной еловый лес. В этот лес путь стаду был закрыт еще одним ограждением — высоким, непролазным забором — осеком, который сооружали, косо укладывая друг на друга молодые березки, осинки, елки, срубленные прямо тут же на краю поскотины.
Автор книги, писатель-натуралист, несколько лет жил в Карелии, где вел фенологические наблюдения, изучал поведение животных в природе, рыболовные, охотничьи, лесные и другие промыслы. Эти природоведческие материалы и легли в основу книги. С любовью и волнением описывает автор изумительные природные богатства Карелии — ее леса, реки, озера, животный мир, раскрывай их экономическую и эстетическую ценность, призывая читателя бережно и внимательно относиться к родной природе.
Анатолий Онегов — замечательный русский писатель, классик литературы, посвященной природе, автор многих книг: «Я живу в Заонежской тайге», «Карельская тропка», «Вода, настоянная на чернике», «В медвежьем краю», «Следы на воде», «Лоси на скалах», «Еловые дрова и мороженые маслята», «Здравствуй, Мишка», «Избушка на озере», «Они живут рядом со мной», «Русский мед», «Диалог с совестью», серия книг «Школа Юннатов»… «За крокодилами Севера» — книга, в которую вошли рассказы о рыбной ловле, написанные в самое последнее время и опубликованные в «Российской охотничьей газете», журнале «Охота и рыбалка.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В сборнике рассказов и очерков советского писателя Анатолия Онегова перед читателем во всем многообразии показан богатый мир природы. Книга учит понимать и любить родную природу, знакомит с жизнью и повадками обитателей водной среды, воспитывает бережное отношение к рыбным запасам наших рек и озер.Для широкого круга любителей рыбной ловли.
В сборнике рассказов и очерков советского писателя Анатолия Онегова перед читателем во всем многообразии показан богатый мир природы. Книга учит понимать и любить родную природу, знакомит с жизнью и повадками обитателей водной среды, воспитывает бережное отношение к рыбным запасам наших рек и озер.Для широкого круга любителей рыбной ловли.
В сборнике рассказов и очерков советского писателя Анатолия Онегова перед читателем во всем многообразии показан богатый мир природы. Книга учит понимать и любить родную природу, знакомит с жизнью и повадками обитателей водной среды, воспитывает бережное отношение к рыбным запасам наших рек и озер.Для широкого круга любителей рыбной ловли.