Здравствуй, лето... и прощай - [7]

– Угу.

– Мы пришли. Это мастерская Сильверджека. Ну, кто здесь главный? Где твоя лодка?

– Слушай, я не знаю. Я никогда здесь раньше не был.

Вольф уверенно направился в сторону здания, и я последовал за ним. Это было огромное, напоминавшее сарай сооружение, пропахшее опилками и смолой, заполненное лодками на разных стадиях изготовления. Всюду работали люди, склонившись над верстаками и ползая под лодками. В ушах эхом отдавался стук молотков, шум пил и морские ругательства. Никто не обращал на нас внимания.

Затем мы оказались в небольшом кабинете.

Дверь позади захлопнулась, внезапно отрезав шум. Человек, сидевший за столом, при виде нас поднялся и неуклюжей походкой направился к нам; весь его вид выражал некую первобытную угрозу. Сначала мне показалось, что на нём меховая куртка, но потом я понял, что он голый по пояс. Он был самым волосатым мужчиной из всех, кого я когда-либо видел, и у него было странное выпуклое лицо; подбородок поднимался вверх к носу, а лоб – вниз, как у рыбы. Пока я таращился на него, Вольф спокойно произнёс:

– Вы, вероятно, Паллахакси-Сильверджек. Лодка для Алика-Дроува уже готова?

Чудовище, которое, казалось, готово было разорвать нас на куски, остановилось. Где-то под волосами появился широкий рот.

– Ну да, парни. Конечно, готова. Никто никогда не посмеет сказать, что Сильверджек опаздывает с лодкой. Идите за мной.

Он повёл нас через двор к берегу. Там в нескольких шагах от мягко плескавшихся волн лежала самая прекрасная лодка из всех, какие мне приходилось видеть. Снаружи она была покрашена в голубой цвет, а внутри покрыта лаком. В ранних летних сумерках она, казалось, блестела. Лодка была с плоским дном, высокой мачтой и выглядела быстрой, специально рассчитанной на то, чтобы скользить по водной поверхности грума. Она была около четырёх шагов в длину, достаточно маленькой для того, чтобы я мог управляться с нею в одиночку, но достаточно большой, чтобы взять на борт по крайней мере трёх пассажиров, если бы мне этого захотелось.

– Выглядит неплохо, – оценил Вольф.

– Самая лучшая лодка в Паллахакси, – прогудел Сильверджек. – Я покажу вам, как ставить паруса.

– Всё в порядке, – запротестовал Вольф. – Я уже имел дело с лодками.

– Многие парни говорят так, а потом нарываются на неприятности, – снисходительно проворчал Сильверджек, вращая лебёдку. Я начал испытывать к нему тёплые чувства; мне показалось, что и Вольф нашёл в нём родственную душу. Голубой парус плескался на лёгком ветру; жаль, что мы вынуждены были ждать грума.

Сильверджек продолжал:

– Всё-таки не сочти за труд и послушай, когда тебе объясняют. Эта лодка сделана для грума. Если ты выйдешь на ней в море сегодня, у тебя будут большие неприятности, парень. – Он сжал плечо Вольфа, рыча от смеха, и я втайне благословил его.

– Сегодня очень небольшое волнение, – холодно заметил Вольф, бросая взгляд на спокойную зелёную водную гладь залива. – У неё достаточно высокие борта для такой погоды. Я думаю, мы можем сегодня поплавать, Дроув.

– Слушай, Вольф, может быть, всё-таки стоит подождать? – слабо спросил я. Сильверджек уставился на нас.

– Чья это лодка, парни? Мне говорили, что она для Дроува, но, похоже, всем заправляет Вольф.

Вольф надменно разглядывал меня.

– Хочешь сказать, что ты струсил?

У меня горели щёки, когда я наклонился и взялся за планшир. Вольф поднял лодку с другой стороны, и мы столкнули её в воду. Мы забрались внутрь; лёгкий ветерок шевелил парус, лодка удалялась от берега. Я заметил, как волосатая спина Сильверджека исчезает за большой перевёрнутой яхтой; он не оглядывался.

Я почти сразу же забыл о Сильверджеке, захваченный медленным скольжением среди стоящих на якоре рыбацких лодок, прогулочных яхт и шлюпок, заполнявших внутреннюю гавань, глядя на Паллахакси с новой точки зрения. С вершин мачт за нами наблюдали птицы-снежники; люди, работавшие на западном берегу, махали нам, каким-то странным образом чувствуя, что это наш первый выход в море. На восточном берегу рыбацкие лодки поменьше разгружали свой улов прямо на открытом рынке, и сотни снежников ссорились за место на плоской крыше.

Мы миновали высокую каменную дамбу и мягко выплыли в глубокую голубизну внешней гавани.

Послышался голос Вольфа.

– Похоже, в этой лодке полно воды, – сказал он.

Глава 4

Я сидел на кормовой банке, держа румпель, а Вольф – посредине, удерживая парус. Мы были уже во внешней гавани и как раз выходили из-под прикрытия скал; дул свежий бриз, подгоняя нас в сторону маяка на конце волнолома. Вода здесь была немного неспокойной, и время от времени волна перехлёстывала через невысокий планшир.

– Значит, вычерпывай её, Вольф, – скомандовал я, пытаясь поддержать свой авторитет шкипера.

Он беспокойно огляделся вокруг.

– У нас нет ничего подходящего, чтобы вычерпывать воду.

– Тут всего несколько капель.

– Хуже. Лодка протекает. Вода просто фонтаном бьёт. Смотри!

Когда я приподнялся с места, поток ледяной воды залил щиколотки, и я почувствовал, как вверх по ноге поднимается холодный страх. Мы погружались. Вода была ужасно холодной. Я лихорадочно огляделся вокруг в поисках помощи. До ближайшего судна было страшно далеко, и мы были обречены на смерть от истощения, которой предшествовало медленно надвигающееся безумие, по мере того как вода постепенно охлаждала бы наши тела и замораживала наш разум.