Здравствуй, Чапичев! - [29]
— Знакомься, — сказал мне Яков. — Это секретарь нашей ячейки Вася Ермаков. — И добавил не то с завистью, не то с почтением в голосе: — Помощник машиниста на пассажирском. А это, Вася, мой друг, тот самый…
— Ага, — сказал Ермаков и тряхнул мою руку. — Хорошо, что зашел. Завтра мы ячейку собираем. Может, выступишь? Про коммуну расскажешь и про этих гадов Кротюков. Ну как, согласен?
— Согласен, — сказал я.
— Значит, договорились. Дадим Кротюку жару. Получит он у нас.
— Кротюк завтра получит, а Чапичу, похоже, сегодня выдадут, — сказал мой школьный товарищ, деповский слесарь Артемка Синичкин.
— Ври, да не завирайся, — махнул на него рукой Яков.
За Артемкой действительно числился такой грех — он любил приврать. Я рассмеялся, вспомнив, как много раз сам попадался Артемке на крючок.
Но Вася Ермаков нахмурился.
— Правду говоришь, Синичкин?
— А зачем мне врать? — простодушно удивился Артемка. — Никакого интереса. Я…
— Факты давай, — оборвал его Вася. — Угрожал Кротюк?
— Да нет, ничего он не говорил. Надулся как индюк, кровью налился и ушел. Я ему вслед: «Наше вам с кисточкой, Сенечка». А он даже не оглянулся. Зато дружки его в кучу сбились, шепчутся.
— Наши деповские? — спросил Ермаков.
— Нет, не наши деповские, другие — всякая вокзальная шпана: Ленька Бурьянов, Борька Звонарь.
— При чем же тут Кротюк? — спросил Ермаков.
— А при том, — загорячился Артемка. — Кротюк давно с ними втихую снюхался. Ты думаешь, Синичкин — лопушок, а я, брат, все знаю…
— Ясно, — сказал Ермаков. — Факты на ячейке доложишь. — Потом повернулся к Якову: — Придется нам тебя сегодня провожать, Чапичев. Вроде личной охраны. На всякий случай.
— Спасибо, — сказал Яков. — Только я без вас обойдусь.
— Это почему?
— А потому… Слышишь, в фойе оркестр вальс играет?
— Ну слышу.
— Люди танцуют, и я буду танцевать. Девушка меня ждет. Понятно? Мы с ней потанцуем, а потом я пойду ее провожать.
— Ну и провожай, — сказал Ермаков. — Ты ее провожай, а мы тебя. Вот и полный порядок.
— Нет, — возразил Яков. — Как товарищей вас прошу… не надо. Не мешайте мне. У меня с ней разговор будет. Может, самый главный в жизни разговор.
— Чудишь, Яшка!
— Как товарищей вас прошу…
— А ты не проси. Сказано пойдем — и точка.
— Не надо, — взмолился Яков и вдруг сжал кулаки. — Честное комсомольское, увижу, что вы хвостом…
— Ну, ну, — сказал Ермаков, и на его сухощавом лице заиграли желваки. — Заносишься, Яков.
Я тоже тревожился за Якова, однако не одобрял настойчивости Ермакова. Ну чего он пристал к парню? Артемка — известный брехун. Мало ли что он придумает.
Но Ермаков неожиданно уступил:
— Что ж, иди один, провожай девушку. Только смотри…
— Я смотрю, — сказал Яков. — Глаза у меня смотрючие.
Мы вышли в фойе. Танцы только начались. Посреди зала кружилась лишь одна пара — две девчонки-школьницы. Парни толпились у входа, девушки чинно сидели на скамьях вдоль стен, словно еще не было решено, кому с кем танцевать. Но так только казалось, а на самом деле все уже было решено, и пары определились. Пропускали лишь первый вальс — так было заведено, так издавна начинались танцы у нас в Джанкое. Но нетерпеливый Яков не хотел, а может, и не мог ждать, пока кончится первый вальс. Он кивнул нам: «Оставайтесь!» — и через весь зал направился к своей избраннице. Когда она поднялась навстречу Якову, я восхищенно ахнул: «До чего ж красива!» А Вася Ермаков даже присвистнул:
— Конец шлакочисту!
Девочки-школьницы тоненько пискнули и исчезли, когда Яков и его партнерша начали танец. Они кружились в вальсе, никого и ничего не замечая. Зато сами были на виду у всех. И все мы невольно залюбовались мужественной, дерзкой красотой Якова и нежной, даже какой-то робкой красотой девушки. Она была похожа на степной цветок. Безжалостное степное солнце пощадило молочную белизну ее лица. Губы ее были яркие, как лепестки мака, глаза васильковые, а тяжелая длинная коса сплетена не иначе, как из тонких серебристо-пепельных нитей присивашского ковыля.
— Ну пойдем, что ли, — повернулся ко мне Ермаков и почему-то вздохнул. — Жинка меня ждет. Девчонка у нас недавно родилась. Махонькая, а крикливая.
Мы вышли в непроглядно-черную южную ночь. Городок уже спал. Даже неугомонные собаки и те притихли. Только станция жила своей напряженной, бессонной жизнью. Тяжело пыхтел, набирая пары перед новым пробегом, паровоз. Настойчиво и требовательно покрикивали маневровые «кукушки». С отрывистым звоном и протяжным грохотом сталкивались буферами вагоны. А когда начинали свою тревожную перекличку рожки стрелочников, казалось, будто какие-то люди заблудились в путанице железных путей и теперь разыскивают друг друга.
— Замечательный у тебя корешок, — сказал Ермаков. — Только шлифовать его еще надо.
— А надо ли?
— Надо, — убежденно подтвердил Ермаков. — Нешлифованный алмаз, конечно, тоже светит. Но вполсилы светит, сам знаешь…
На следующий день я пошел на станцию повидаться с Яковом. На путях, возле поворотного круга, стоял под парами тяжелый новый паровоз. Якова здесь не было. Из кабины машиниста выглянул Вася Ермаков.
— Ты кого ищешь?
— Чапичева.
— А ну, давай сюда. Я поднялся в кабину.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Джон Лили (John Lyly) - английский романист и драматург, один из предшественников Шекспира. Сын нотариуса, окончил Оксфордский университет; в 1589 году избран в парламент. Лили - создатель изысканной придворно-аристократической, "высокой" комедии и особого, изощренного стиля в прозе, названного эвфуистическим (по имени героя двух романов Лили, Эвфуэса). Для исполнения при дворе написал ряд пьес, в которых античные герои и сюжеты использованы для изображения лиц и событий придворной хроники. Песни к этим пьесам были опубликованы только в 1632 году, в связи с чем принадлежность их перу Лили ставилась под сомнение.
Это не полностью журнал, а статья из него. С иллюстрациями. Взято с http://7dn.ru/article/karavan и адаптировано для прочтения на е-ридере. .
Школьник, студент, аспирант. Уштобе, Челябинск-40, Колыма, Талды-Курган, Текели, Томск, Барнаул…Страница автора на «Самиздате»: http://samlib.ru/p/polle_e_g.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.