Здесь, в реальном мире - [8]

На детской площадке он присел на корточки и стал изучать этикетки. Все одинаковые, с надписью «ЧипсОрешки». И из каждой банки торчит растение, по колено высотой. Растеньица встопорщенные, как птенцы, и в то же время храбрые. Вар чуть не протянул руку, чтобы провести пальцем по кончикам перистых листьев, но сдержался. Вставая, он заметил позади жестянок ещё два ряда таких же растений — но эти были покрепче, высотой по грудь, и росли в земле.

— Видишь? — сказала девочка у него за спиной. — Сад мой. Значит, всё это место теперь моё.

То есть она забирает себе всё, а ему ничего не оставляет? Ну нет, это несправедливо, подумал Вар. Он тоже что-то заберёт себе.

— Ладно, — бросил он через плечо и пошёл обратно к крыльцу. Поднявшись на верхнюю ступеньку, он широко развёл руки, будто обнимая развалины. — Тогда это — моё.

Девочка тоже подошла к крыльцу.

— Церковь-то? Да кому она нужна? Она же разрушенная.

— Ну и что? Расплющенная детская площадка — твой сад. А разрушенная церковь — мой замок. — Эта новая самоуверенность немного пугала его самого; но, пожалуй, она ему нравилась.

— Седьмой круг! — приплыл из-за забора голос Кайла.

Вар дёрнулся. Эх, мало времени осталось.

— Ну да, ну да. — Девочка ухмыльнулась. — Замок. Для грешников.

— Бред несёшь, — снова бросил он через плечо и направился по руинам к главному крыльцу.

8

— Никакой не бред.

Она что, потащилась за ним? Ну ничего себе. Догнала, вскинула острый подбородок. И ухватила за руку.

За руку. Его. Вар так ошалел, что даже не сопротивлялся, когда она потянула его за собой куда-то вглубь развалин.

Они остановились перед большим резервуаром, высотой почти в рост Вара и длиной в два. Снаружи резервуар был облицован искусственным камнем. Вар залез бы на бортик и заглянул внутрь, но девочка продолжала держать его за руку.

Вар, конечно, не хотел, чтобы она его держала, но и выдернуть руку почему-то казалось ему сейчас неправильным.

И он выбрал компромиссный вариант: встал на цыпочки и заглянул сверху. Там всё было завалено мусором, но сквозь него просвечивала внутренняя поверхность — бирюзовая и гладкая как стекло.

Девочка отпустила его руку и похлопала ладонью по каменной облицовке.

— Знаешь, что это? Купель, ванна для грешников. Грешники аж в очередь выстраиваются, просят-умоляют: ой, пожалуйста-пожалуйста, пускай священник окунёт нас в святую воду, а то мы ужасно страдаем оттого, какие мы стали нехорошие! Священник их окунает, прямо в одежде, потом вылавливает, и — о-па! Они заново родились. Все из себя посветлевшие, как монетка после кока-колы.

— Угу, — сказал Вар. Его рука в том месте, где девочка её держала, была ещё тёплая. Ему даже казалось: может, она немного светится. — Волшебная ванна.

— Не-а. Не волшебная. Потому что недели не проходит — а они уже вернулись обратно в «Грот», и пропивают последние деньги, и за квартиру нечем платить, а дома бьют детей — короче, то же самое, что было до купели.

Вар украдкой взглянул на свою руку. Она не светилась, но немножко гудела — может, светилась изнутри? Он сунул её в карман, чтобы сохранить ощущение.

— А ты откуда всё это знаешь?

— Моя тётя ходила сюда каждое воскресенье, пока они не гикнулись.

— Пока не… что?

— Ну, пока у церковников не кончились деньги. Они перестали за всё платить, ещё в январе. И банк их отсюда вышвырнул.

— Ладно, с церковниками понятно. А здание-то зачем было рушить?

— Уолтер говорит, это чтобы тут не завёлся наркоманский притон. Или ещё чей-нибудь.

— Что за Уолтер?

Девочка повела плечом в сторону бара «Грот».

— Бармен.

— Ты, что ли, в бар ходишь?! — Конечно, не надо было так изумляться, но вопрос вылетел сам собой, Вар не успел прикусить язык.

Девочка обхватила голову руками и выразительно застонала.

Вар, сгорая от стыда, поспешил сменить тему.

— Ладно. Зато в этих развалинах наверняка осталась куча всяких ценностей.

— Не-а. Ещё до того, как рабочие приехали сносить, люди из церкви сами забрали всё, что у них тут оставалось.

— А это ты откуда знаешь?

— Видела. Они же снимали крест, подгоняли пикап, грузили. Такое трудно не заметить.

— Десятый круг!

Вар вскинул голову. Оказывается, он ещё три круга пропустил, осталось два.

Девочка, проследив за его взглядом, кивнула.

— Пора, да? — Голос у неё был довольный.

— Ну я пошёл.

Когда он проходил мимо девочки, случилось странное. Вар отразился в её зеркальных очках.

И какой же он был жалкий — тот, кто смотрел на него из двух этих зеркал. Ты, что ли, в бар ходишь? Позорище.

9

Ага, обе машины стоят перед домом: мамина и рядом папин пикап.

Хорошо. Значит, сейчас он скажет всё, что нужно, сразу обоим родителям — и баста. Выше голову, шире грудь, смело вперёд.

— Я попробовал. Это было ужасно. Ни за что больше туда не пойду, — ещё раз прорепетировал он, стоя на крыльце.

Прямо перед ним ящерка выскочила на последний солнечный пятачок и принялась быстро-быстро отжиматься от нагретого бетона, словно приветствуя его уверенное заявление. Не то чтобы Вар так уж любил ящериц с этими их вакуумными присосками, но с точки зрения термодинамики ящерицы — это, конечно, нечто. Они обожают греться на солнце, но если что, обойдутся и без него. Могут жить с горячей кровью, а могут с холодной.