Зазнобы августейшего маньяка - [39]

Затем неожиданно наступил перелом. Ники втянулся в работу и стал меньше уставать. Молодость и заложенное от природы здоровье победили. Он стал проявлять интерес к сельскому хозяйству, делал подсчёты и выводы по совершенствованию его экономики.

Написанное им тут же отбирали и с курьером отправляли к Александру II. Царь изучал его наравне с бумагами государственной важности и делал свои выводы. Иногда демонстрировал Никины расчёты Константину Николаевичу и Александре Иосифовне. Успокаивал их, говоря, что дело идёт на поправку. Племянник мыслит здраво. Дурь из его головы улетучивается. Потому что физически трудится на свежем воздухе. К тому же наблюдают за ним люди деликатные и тактичные.

Брат сконфуженно крякал, невестка немного плакала. Император чувствовал себя неловко.

Он был, мягко говоря, недостаточно информирован. Надзирали за племянником люди не деликатные и тактичные, а совсем наоборот. Они получали огромное жалованье за свою работу и вовсе не были заинтересованы, чтобы она скоро закончилась. Поэтому старались спровоцировать великого князя на срывы, скандалы, неадекватное поведение. То есть, делали всё, чтобы Ники не выздоровел.

«Потому нарочно выдумывали ему мучения и унижения, — пишет биограф. — Следили за высоким князем неотступно, насмешки ради заставляли носить грубое платье и убирать навоз или пилить дрова. Стоило ему раскрыть рот — его одёргивали, говоря: «Извольте молчать, ибо вы полоумный, ваше высочество». И когда его высочество просил книгу, приносили погремушку.

Простых охранников меняли каждые три дня, чтобы Ники не успел их расположить к себе или иным образом подкупить.

Придумали палачи и ещё одну пытку.

Стоял близ Елизаветина один из прежних полков его высочества. Ники выводили на позорные работы, выставляя напоказ. Бывшие подначальные Никины офицеры проезжали мимо, щеголевато гарцуя. Завидев великого князя, лившего помои в корыто, отпускали шутки и зубоскалили.

Сторонние наблюдатели, дружески настроенные к великому князю Николаю, заметив зверское с ним обращение, говорили о том Никиным родным и близким: «Это неправда, — отвечало императорское семейство. — Это выдумки наших недругов». «Ложь! — добавляла великая княгиня Александра Иосифовна. — Мой сын счастлив. Государь сообщает мне о нём всякий день».

Однако, правду знали не только в высшем свете российской столицы. Она распространилась по России, перешла её границы и добралась до Фанни Лир. О происходившем в Елизаветино, как известно, она рассказала в своих воспоминаниях. Этим оказала запоздалую маленькую помощь любимому.

В какой-то мере слухи об издевательствах над членом императорской семьи повлияли на перемену его участи. К августейшему указу от 11 декабря 1874 года прилагалось дополнительное постановление. В нём отмечалось, что Елизаветино не имеет условий для лечения. Да и Шлиссельбургский тракт, возле которого оно находилось, давал шанс для побега в Европу. Такой вариант развития событий Романовых приводил в ужас.

Посему сочли целесообразным перевезти Ники в Крым.

Напористая влюблённая или аферистка?

Его привезли в имение отца Ореанду. Здесь всё оказалось по-другому: жандармов не было, на сельхозработы не гоняли, окружающие обращались вежливо и даже ласково.

Во главе охраны стоял князь Ухтомский, адъютант великого князя Константина Николаевича. Ники хорошо знал этого добродушного старика и надеялся, что он смягчит режим. Действительно, Ухтомский разрешил ему принимать гостей.

Отчаянно скучавшему великому князю это доставило огромную радость. Ему до смерти надоело общение с лезущими в душу психиатрами и хамами из III отделения.

Зимой 1874-75 годов в Крыму по соседству от Ники жило несколько семейств из его круга. Выделялась среди них семья графов Демидовых, ведущая происхождение от любимца Петра Великого.

Внимание Ники сразу привлекла Александра Демидова, урождённая Абаза. Трудно было устоять перед обаянием стройной черноглазой красавицы с тонким печальным лицом. Она была несчастлива в браке: муж её нещадно колотил. Не выдержав издевательств, Александра сбежала от него в Крым. Разводиться, тем не менее, она не хотела, ибо считала брачные узы священными. К тому же у неё было двое детей.

Ухтомскому стало жаль несчастную женщину. Дабы доставить ей какое-то разнообразие в жизни, князь пригласил красавицу на чашку чая к его императорскому высочеству. Время прошло незаметно и приятно. Молодые люди с интересом болтали о Петербурге, светских новостях и семейной жизни. Ники оказался чутким и внимательным слушателем. Александра излила ему душу.

Затем состоялось ещё несколько встреч за чайным столом.

Как-то начальник охраны, разморившись на веранде под тёплым крымским солнцем, пошёл в комнату немного соснуть. Когда он вернулся к молодёжи, Ники и Александра за чашкой чая с интересом беседовали об искусстве. Князь умилился и позволил им встречаться без его присутствия.

Откуда было старому адъютанту знать, что молодые люди за полчаса до этого сжимали друг друга в жарких объятиях? Как им было сохранить целомудрие среди располагающей к любви крымской природы — мерным рокотом прибоя, задумчивыми кипарисами, благоуханием магнолий и роз, рассеянным солнечным светом в комнате и неподражаемым пьянящим воздухом?