Зазнобы августейшего маньяка - [35]

Работавший с актом санкт-петербургский историк Игорь Зимин пишет:

«17 апреля лечащий врач арестованного И. Морев доложил Константину Николаевичу, что некоторые наблюдения из походной жизни во время Хивинского похода и душевные волнения последнего времени дают повод предположить «существование нервного расстройства» и просил пригласить для совещания врачей и специалиста по нервным и душевным болезням.

События этих апрельских дней Александр II переживал тяжело, расценивая их как «семейное горе».

Из дневника великого князя Николая Константиновича:

«Совещались по поводу Ники. Решили показать его психиатрам. Независимо, однако, от их заключения, положили объявить великого князя Николая умалишенным. Это удовлетворит всех».

«18 апреля. Потом вопрос, что делать с Николой… После долгих колебаний решились сперва выждать, что скажет докторское освидетельствование, и какой бы ни был его результат, объявить его для публики больным душевным недугом и запереть его как такового и этим для публики и ограничиться… Но для самого Николы устроить заточение в виде строгого одиночного заключения с характером карательным и исправительным и отнять у него и мундир, и эполеты, и ордена, но это для него, а не для публики».

«По окончании конференции сказал себе — слава Богу, потому, что как оно ни больно и ни тяжело, я могу быть отцом несчастного и сумасшедшего сына, но быть отцом преступника, публично ошельмованного, было бы невыносимо и сделало бы всё моё будущее невыносимым».

На следующий день: «Что ж, и слава Богу. Лучше быть отцом сумасшедшего, нежели вора. Ни ему бы иначе не дали жить спокойно, ни мне».

Из писем Минни. Будущей императрицы Марии Фёдоровны, матери императора Николая II:

«Врач, который его лечит, просил шесть месяцев времени для того, чтобы подвергнуть его экспертизе — не страдает ли он умственным расстройством; это предположение, что он может быть помешан, сделал несчастный дядя Костя… никто не верит в его сумасшествие, считая, что его выставляют таким, чтобы избавить от заслуженного наказания».

«Семейный престиж очень скомпрометирован всей этой грязной историей!»

Таким образом, как пишет историк Р. Г. Красюков, «решение о «болезненном состоянии» великого князя» было принято задолго до заключения врачей».

Кто сумасшедший?

«Современники задавались вопросом, — пишет историк Зимин, — что могло толкнуть Николая Константиновича к похищению бриллиантов относительно небольшой стоимости, когда он сам обладал огромным состоянием. Общественное мнение было единодушным — клептомания. Но в официальных документах это заболевание не упоминается. Речь идёт только о «признаках душевного расстройства». По мнению специалиста по нервным болезням Ивана Михайловича Балинского, которого Анатолий Фёдорович Кони называл «отцом русской психиатрии», о клептомании не могло быть и речи.

Великий князь Константин Николаевич допускал возможность клептомании у сына и поэтому приказал врачам изложить их мнение о состоянии здоровья сына «не стесняясь никакими соображениями, но руководствуясь при этом одною правдою». Диагноз, оставленный медиками в тот же день, гласил: «не замечается признаков какой-либо, ясно определившейся душевной болезни, но Его Величество находится в том болезненном состоянии нравственного растления, которое предшествует развитию многих душевных болезней».

Психиатр И. Балинский беседовал и с Ф. Лир. Как она пишет, доктор «старался получить от меня показания о сумасшествии Николая, но я сказала:»Доктор, уверяю вас, что великий князь столько же здоров умом, как и вы. Я знаю, что он страдает клептоманией, но никакой другой мании у него нет… Гм… гм… — промычал он, — но чем же тогда можно объяснить ваше влияние на него. Он днём и ночью требует вас с криками и воплями?»

В промежуточном медицинском диагнозе на 12 августа 1874 года отмечалось, что «душевная болезнь Его Высочества по причине отсутствия систематического бреда обнаруживается более в действиях, нежели в словах». Версия о клептомании была решительно отброшена медиками: но они заявили, что у больного «развилась явная наследственная форма помешательства».

Профессор И. Балинский доложил императору Александру II, что признаёт Николая Константиновича «действительно больным и считает нужным устроить медицинское наблюдение над состоянием здоровья его величества». Ответственными за состояние здоровья Николая Константиновича Александр II назначил лейб-медика Николая Здекауера и профессора Ивана Балинского, повелев составить инструкцию о порядке лечения и наблюдения за больным, и еженедельно посылать ему бюллетени о состоянии его здоровья, назначить надёжного врача для постоянного пребывания при особе Николая Константиновича. 20 апреля инструкция была составлена. Вскоре был подобран и врач, приступивший к своим обязанностям уже с 26 апреля 1874 года.

Фундамент сумасшествия

«Какие же были предпосылки, чтобы объявить великого князя Николая Константиновича ненормальным?» — задаётся вопросом историк Красюков, более двух десятков лет занимавшийся его судьбой. Он изучал «Дело о великом князе Николае Константиновиче», хранящееся в Гатчинском дворце-музее.