Зази в метро - [5]

— Пусть только попробуют!

— Кстати говоря, — продолжал Габриель, — через двадцать лет вообще никаких учителей не будет: их заменят учебные фильмы, телепрограммы, электроника и всякое такое. Об этом тоже недавно писали, правда, Марселина?

— Да, — тихо отозвалась Марселина. Зази на мгновение представила себе это электронное будущее.

— Тогда я буду астронавтом, — заявила она.

— Во молодец! — одобрил ее Габриель. — Правильно! Надо идти в ногу со временем.

— Да, астронавтом! Буду марсиан изводить, — продолжила Зази.

Габриель с воодушевлением похлопал себя по ляжкам:

— А у девочки богатое воображение!

Он был в восторге.

— И все-таки ей пора спать, — тихо сказала Марселина.

— Ты, наверное, очень устала?

— Нет, — сказала Зази и зевнула.

— Девочка хочет спать, — обратилась Марселина к Габриелю. — Все-таки пора ее укладывать.

— Ты права, — кивнул Габриель и начал сочинять императив, по возможности исключающий возражения.

Но не успел он еще как следует оформить мысль, как Зази спросила, нет ли у него телика.

— Нет, — ответил Габриель и добавил не вполне искренне: — Я предпочитаю широкоэкранный кинематограф.

— Тогда отведи меня в кино.

— Сейчас уже поздно, — ответил Габриель, — к тому же я все равно не успею, мне на работу к одиннадцати.

— В принципе можно и без тебя, — сказала Зази. — Мы сходим вдвоем с тетушкой.

— Я возражаю, — процедил Габриель, свирепея. Он посмотрел Зази прямо в глаза и злобно добавил:

— Марселина одна без меня никуда не ходит. — И добавил: — Не спрашивай почему, слишком доли объяснять тебе, деточка.

Зази отвела взгляд и зевнула.

— Я устала, — сказала она, — пойду спать.

Встала. Габриель подставил щеку.

— Какая у тебя нежная кожа, — мимоходом заметила Зази.

Марселина проводила ее в комнату, а Габриель достал симпатичный футлярчик из свиной кожи, на котором были выдавлены его инициалы, уселся в кресло, налил себе большой стакан гранатового сиропа, разбавил его небольшим количеством воды и принялся за маникюр: он обожал это занятие, делал маникюр превосходно и, как он считал, лучше всякой маникюрши. При этом он напевал что-то в высшей степени похабное. Затем, после песенки о проказах трех ювелиров, он принялся насвистывать не слишком громко, чтобы не разбудить девочку, сигналы военных времен: тушение огней, поднятие флага, капрал вралвралврал и т.д. В комнату вошла Марселина.

— Сразу же уснула, — тихо сказала она. Марселина села и налила себе рюмку вишневки.

— Прелестное дитя! — бесстрастно прокомментировал Габриель.

Вдоволь налюбовавшись только что обработанным мизинцем, он принялся за безымянный палец.

— Интересно, что мы с ней завтра целый день делать будем? — тихо спросила Марселина.

— Как что! Никаких проблем! — отозвался Габриель. — Свожу ее на Эйфелеву башню на самый верх. Завтра во второй половине дня.

— Ну а в первой-то что? — тихо спросила Марселина.

Габриель внезапно побледнел.

— А вдруг... — проговорил он, — вдруг она меня разбудит?!

— Вот видишь, — тихо заметила Марселина, — уже проблема.

Страшное смятение охватило Габриеля.

— Ведь дети рано просыпаются! Она не даст мне выспаться! Она меня разбудит... Ты ш меня знаешь. Если я не высплюсь — я не человек. Десять часов сна для меня — это святое. А то я заболею. — Он посмотрел на Марселину: — Ты об этом подумала?

Марселина опустила глаза:

— Я не хотела мешать тебе выполнять свой долг.

— Я это очень в тебе ценю, — многозначительно произнес Габриель, — но что бы нам такое придумать, чтобы она меня завтра не разбудила?

Они начали ломать головы.

— Можно дать ей снотворное, — предложил Габриель, — чтобы она спала до полудня или, еще лучше, часов до четырех. Говорят, есть какие-то хорошие свечи — действуют безотказно.

Из-за двери послышалось скромненькое тук-тук-тук — это стучался Турандот.

— Войдите, — сказал Габриель.

Турандот появился в сопровождении Зеленуды. Не дожидаясь приглашения, он уселся на стул, клетку с попугаем поставил на стол.

Зеленуда с вожделением уставился на бутылку гранатового сиропа. Марселина плеснула ему немного в поилку. Турандот красноречивым жестом отказало от аналогичного угощения. Габриель, покончив со средним пальцем, принялся за указательный. За все это время никто не проронил ни слова.

Зеленуда сглотнул гранатовый сироп, вытер клюв о жердочку и первым начал разговор. Сказал следующее:

— Болтай, болтай, вот все, на что ты годен.

— А иди ты в задницу, — обиженно отозвался Турандот.

Габриель прервал свои занятия и злобно посмотрел на посетителя.

— Ну-ка повтори, что ты сказал, — процедил он.

— Я сказал, — сказал Турандот, — я сказал: «А иди ты в задницу».

— Ин нна што ш эта ты намекаешь, да позволено будет узнать?

— Я намекаю на то, что я возражаю! Мне не нравится, что здесь живет эта девчонка.

— Приемлешь ты это или нет, слышишь? Мне начхать!

— Прошу прощения. Когда я сдавал квартиру, детей у тебя не было, а теперь без моего разрешения у тебя тут завелся ребенок.

— Знаешь, куда ты сейчас пойдешь со своим разрешением?

— Знаю, знаю. Ты очень неучтив со мной. Скоро ты будешь выражаться совсем как твоя племянница и опозоришь мой дом.

— Бывают же недоумки! Ты хоть знаешь, кто такие «недоумки»? Болван ты эдакий!