Заживо погребенные - [120]

– Не могу понять, мистер Нельсон, – допытывался Билл Прайд, – на кой ляд вам именно эта картина, ведь прямо у вас под носом были и другие, более ценные полотна?

– Я уже сказал вам, что не брал ее.

Адвокат Уильям Оллисон, сидевший рядом со своим клиентом, что-то торопливо писал в блокноте.

– Старший следователь Прайд, вы сказали, что картина была обнаружена в сарае, находящемся в саду при доме Малколма Нельсона? Позвольте поинтересоваться, была ли дверь сарая закрыта на замок?

По крайней мере, в одном из кабинетов находку при обыске в Инвереске восприняли как триумф, и ликование, царившее в логове Дикой орды, выплеснувшись наружу, достигло отдела по расследованию убийств.

– Отличный результат, верно? – поздравил Дерека Линфорда Фрэнсис Грей, хлопнув при этом по спине.

– Но не мой, - стал открещиваться Линфорд. – Я был занят по горло, разгребая дерьмо глубиной в три фута в его студии на другом конце города.

– Но все же результат есть результат, а?

По взгляду, который бросил на него Линфорд, Грей почувствовал явное несогласие, а потому, коротко хмыкнув, отошел в сторону.

Из лаборатории сообщили, что отпечатки пальцев на картине обнаружены. И тут возникла новая проблема: это были отпечатки самого Эдварда Марбера.

– Ну что ж, по крайней мере теперь ясно, что это та самая картина, – заключил, пожимая плечами, один из офицеров.

Это была вполне здравая мысль, которая, однако, не могла удовлетворить Шивон. Ей не давал покоя сюжет, она не могла отделаться от подозрения, что женщина в маске ассоциировалась у Марбера с Лаурой. Между ними не было никакого внешнего сходства, и все же… Может быть, Марбер представлял себя тем самым мужчиной, изображенным на полотне? Вуайеристом или, возможно, даже владельцем… обдумывающим продажу своего товара?

Картина явно таила в себе какой-то смысл. Должна быть какая-то причина, почему ее вынесли из дома Марбера. Она постаралась вспомнить, что о ней сказано в описи личного имущества Марбера. Пять лет назад он заплатил за нее восемь с половиной тысяч фунтов. Сейчас, по словам Синтии Бессан, она стоила вчетверо, а то и впятеро больше – весьма эффективное вложение капитала, – но в то же время и весьма скромное в сравнении с другими полотнами из его же собрания.

Для кого-то она что-то значила… Была чем-то более важным, чем просто материальная ценность.

Что она могла значить для Малколма Нельсона? Может, он испытывал чувство ревности к художнику, добившемуся большего успеха, чем он?

Чья-то рука опустилась на плечо Шивон.

– Отличная работа… И выполнена отлично.

Она только что отказалась разговаривать по телефону с Колином Карсуэлом, заместителем начальника полиции. Ей было известно наперед, что он хочет примазаться к ее славе, поэтому она и не захотела с ним говорить. И вовсе не потому, что жаждала, чтобы вся слава досталась ей одной.

Ей это было вовсе ни к чему.

Потому что этот краткий миг славы… мог в конце концов кончиться тем, что невинного человека упрячут за решетку.

Перед ней стоял один из той команды, прибывшей из Туллиаллана, – Джаз Маккалоу.

– В чем дело? – спросил он. – Вы не разделяете общей радости? Ведь дело можно считать раскрытым.

– Возможно, именно поэтому вас и послали на переподготовку в колледж. – Заметив, что выражение его глаз резко изменилось, она поспешно сказала: – Господи, простите… Говорю сама не знаю что.

– Я понял, что подошел в неподходящий момент. Но я просто хотел поздравить вас с успехом.

– С радостью приму ваши поздравления… но только после того, как виновность подозреваемого будет доказана.

Она повернулась и пошла прочь, чувствуя за спиной взгляд Маккалоу, провожавший ее до самой двери.

Ребус тоже заметил, что она вышла. Он как раз выяснял у Тама Баркли, может ли тот выдумать какое-нибудь прозвище для старшего следователя Теннанта.

– Могу предложить даже не одно, а сразу несколько, – ответил Баркли.

Ребус задумчиво кивал головой. Он только что поговорил со Стью Сазерлендом и теперь был совершенно уверен, что прозвищем Недомерок пользуются только Грей, Джаз и Алан Уорд. Джаз как раз сделал ему знак. Ребус наскоро свернул разговор с Баркли и поспешил за ним. Пройдя по коридору, Джаз свернул в туалет. Когда вошел туда Ребус, он стоял у раковины, держа руки в карманах.

– В чем дело? – спросил Ребус.

Дверь открылась, и появился Грей. Кивнув вместо приветствия, он проверил все кабины и убедился, что они пусты.

– Когда ты собираешься выяснить, как там с товаром? – вполголоса спросил Джаз. – Если еще есть шанс его вывезти, надо спешить.

Голос звучал холодно и по-деловому, отчего Ребус чувствовал, как улетучивается все его расположение к этому человеку.

– Не знаю, – ответил он. – Попробую завтра.

– А почему не сегодня? – поинтересовался Грей.

– Так сегодня уже кончается, – ответил Ребус, взглянув на часы.

– Времени еще достаточно, – настаивал Джаз. – Поезжай прямо сейчас; в случае чего, мы тебя прикроем.

– Все в общем-то привыкли к твоим неожиданным исчезновениям, – снова заговорил Грей. – Но странно, что ты объявился как раз перед тем, как они нашли эту картину…

– И что, по-твоему, это должно означать?

– Давайте сменим тему, – перебил Джаз. – Будем считать это