Зай по имени Шерлок - [88]

– Вероятно, у него «замылился» глаз, – предположил Шерлок Зай. – Такое бывает. Тебе кажется, будто все на месте, а на самом деле его уже нет – результат однообразности обстановки и нудной работы. Разумеется, это всего лишь одна из версий, не более того.

– Возможно, вы и правы, но где, в таком случае, яйцо? Все, кто был в тот момент в зале, находятся сейчас здесь. Охранник, как только заметил пропажу, сразу же заблокировал двери и открыл их только по прибытии полиции. Но я вовсе не уверен, что кто-то не ускользнул от него, кто-нибудь хитрый и ловкий вроде… – инспектор не договорил, бросив выразительный взгляд на сидящего в углу енота.

– Ну, возможно, есть и более простое объяснение пропаже. Если все так, как утверждает охранник, яйцо все еще должно находиться в зале.

– Мы всё и всех обыскали. Ничего, – развел лапами приунывший Листрейд. – Остается одно: преступнику удалось бежать.

– А что показывают свидетели?

– Я еще не всех успел опросить, но те, с кем я уже закончил, твердят одно и то же: не обратили внимания, ничего не видели, никто в дверь не выбегал и к яйцу не приближался.

– Поразительно! – воскликнул Шерлок Зай. – Не растворилось же оно, в самом деле, в воздухе!

– И я того же мнения, – согласился инспектор, опуская глаза. Черепаха наконец добралась до его ног и теперь бесстрастно взирала снизу вверх, ожидая вопросов. – Наконец-то! Назовитесь, прошу вас, – Листрейд поднял блокнот с ручкой, приготовившись записывать.

– Тортиллье, – проскрипела старая черепаха, растягивая слова. – Быстрина Тортиллье.

– Быстрина? – нервно дернул подбородком инспектор, выводя в блокноте. – Ну-ну, так и запишем. Сообщите нам, что вы видели, госпожа Тортиллье?

– Я не видела никого…

– Ну вот, видите! – пожаловался Листрейд Шерлоку Заю. – И что за свидетель пошел: ничего-то они не видят и не слышат. Продолжайте, госпожа Тортиллье.

– Молодой человек! – возмущенно вытянула шею во всю длину черепаха. – Что у вас за манеры, перебивать даму? Я не видела никого, кто бы мог спереть яйцо, из-за которого мы торчим тут уже почти три часа!

– Что вы имеете в виду?

– Я хочу сказать, что к нему никто не приближался.

– Почему вы так уверены в этом?

– Потому что я сижу тут с самого утра!

– Зачем?

– Здесь прохладно и тихо.

Листрейд не нашелся что ответить. Лишь еще больше насупил брови, записав ответ черепахи в блокнот.

– И как же, по-вашему, оно могло исчезнуть?

– Затрудняюсь ответить на ваш вопрос. Я отвернулась на секундочку, потому что в дверь вошел вон тот господин – указала черепаха морщинистой лапой на только что опрошенного низенького суслика, – а когда повернулась обратно, яйца уже не было.

– Откуда же вы в таком случае знаете, что к нему никто не приближался?

– За то время, что я смотрела на двери, никто к нему не успел бы приблизиться. Я вас уверяю. Дверь открылась – я повернула голову – вошел суслик – дверь закрылась – я отвернулась. Все, кто был в зале стояли на тех же местах, что и прежде, то есть, далеко от яйца.

– Понятно. Во сколько появился суслик?

– Стенные часы показывали девять тридцать шесть. Получается, кража произошла в девять тридцать пять.

– Почему? – уставился на нее Листрейд, позабыв на время о блокноте.

– Да потому, молодой человек, что в тот самый момент заголосил охранник. Значит, кража случилась немного раньше, когда я отворачивалась.

– Ну, хорошо, – сдался измученный Листрейд, пытавшийся вникнуть в суть объяснений. – У вас еще есть что сообщить следствию?

– Можно мне в туалет?

– Гм-м! – Листрейд состряпал суровую физиономию, и черепаха втянула шею.

– Понятно, значит, придется терпеть. – Черепаха развернулась и, переваливаясь с боку на бок, поползла обратно на свое место.

– Видите, с кем приходится работать? – вновь пожаловался инспектор Шерлоку Заю.

– Всей душой сочувствую вам. Но теперь, по крайней мере, вы знаете точное время преступления.

– Если, разумеется, черепаха ничего не напутала. – Листрейд повертел ручку в когтях.

– Сомневаюсь. Старухи, пусть и бывают довольно вредными созданиями, но, как правило, на редкость наблюдательны.

– Хотелось бы в это верить. Только проку от их наблюдательности, как с коня кумыса…

– Отчего же! Тортиллье сообщила, что в момент кражи никто не приближался к яйцу, и я склонен ей верить. Вы, кстати, всех уже опросили?

– Почти, – Листрейд скользнул глазами по толпе свидетелей. – Остались двое, но боюсь, от них и вовсе не будет никакого толку.

Я проследил за взглядом инспектора и понял о чем идет речь: в уголке на скамеечке сидел сухопарый пожилой гусь, щуря подслеповатые слезящиеся глаза. На коленях у себя он держал малолетнего внука.

– И все же давайте отпросим его, как того требует долг, а после попробуем воссоздать похищение, так сказать, в лицах.

– Хорошо, – нехотя согласился Листрейд, подзывая к себе старика с внуком.

Но старик никак не прореагировал на Листрейда, размахивающего лапой, пока суслик не ткнул его локтем в бок. Тогда гусь встрепенулся, завертел головой и наконец заметил подающего ему нетерпеливые знаки инспектора. Гусь, несмотря на почтенный возраст, оказался на редкость подвижным и болтливым. Не дав раскрыть рта Листрейду, он принялся тараторить без умолку: