Завтрашнее солнце - [2]

Ну, погоди, я сбился с ног.

Тебя влечет другая стая.

Но, как перо, я одинок,

Что ты роняешь, улетая.

Забит, как сток, я кутерьмой,

Мне от тебя страданье любо,

Мой черный дрозд, мучитель мой,

С горбинкой вздернутого клюва!

1981

* * *

Что-то стало повторяться,

Раздражать,

Надоедать.

Как бы вдруг не растеряться,

Не забыться,

Не продаться,

Не свернуться,

Не предать.

Невзначай не оступиться,

Боль свою не промолчать,

Я не винтик и не спица

И ночами мне не спится,

Хоть на то, чтоб удивиться,

Не поставлена печать.

1980

* * *

Озолотил меня рассвет

Теперь я рыцарь в латах вечных.

И что мне мастер дел заплечных,

И что мне праведный сосед.

Богатство не сулит утех,

Но я беру свое богатство,

Чтоб разделить его на всех

И навсегда в долгу остаться.

Как просто управлять судьбой

Не надо золота и власти!

Платите радостью за боль,

Не оставляйте этой страсти!

Наполню музыкой кувшин,

Венок в подарок стройной речке.

Замкнусь на вечность, как на вечер,

И выпью музыку один…

1978

* * *

Наступает время,

Когда фонари не дают света,

Ветер печальнее почтальона,

И листья морщинисты, как старухи.

Наступает время,

Когда ожидание беспричинно,

Разлуки необъяснимы,

И ночи бездонны, как тревога.

Наступает время,

Когда хочется вернуть вчерашнее,

Оправдать позавчерашнее

И дождаться завтрашнего солнца.

1977

Память

Память не умеет

Ни сочувствовать,

Ни наслаждаться,

Ни тревожиться,

Ни обижаться,

Ни жалеть,

Ни ласкать,

Ни плакать.

Память

Только хранить умеет,

Волновать,

Забывать,

Тревожить,

Вербовать,

Осуждать,

Калечить

И при этом всегда спокойна,

Равнодушна,

Невозмутима…

Мы бушуем,

Страдаем,

Любим,

А она

Только носит и носит

Наши радости и обиды

Словно смерти сама не знает…

1977

II. На сером рассвете

Война по нашему детству прошла

И фронтом своим и тылом.

Сколько у нас отняла,

Сколько возможного скрыла…

И как ни выправилось житье,

Она невозвратно

взяла свое…

1984

* * *

Ну, что я помню о войне?!

Но как она сидит во мне!..

Не только в памяти моей

И сердце, и крови, и коже,

А в каждой клеточке, похоже,

Еще жива до наших дней.

Она казнит меня. За что?

И каждодневно, и жестоко,

И нету давности и срока,

И не найдет ее никто.

Она в нас всех четыре года

Влезала страшно каждый час

И сорок лет бросает нас,

Но как оплачена свобода!

Уже мы стали из детей

Почти седыми стариками

И о войне расскажем сами

Все без придумок, без затей.

Как нас она с тех пор казнит,

Как нас калечит, в нас стреляет

И каждый шаг определяет,

И все без промаха разит.

А что я помню о войне?

А что она навек во мне!

1987

На сером рассвете

На сером рассвете

Пора грибника.

На сером рассвете

Приходит строка.

На сером рассвете

Ложится роса.

На сером рассвете

Иссякнет слеза.

На сером рассвете

Глухая пора.

На сером рассвете

Пора топора.

На сером рассвете

Похмелья стена.

На сером рассвете

Приходит война.

1981

На Белой

На реке на Белой

Ты осталось детство,

На реке на Белой

Давние года.

Там в избушке старой

Все мое наследство:

Рваное пальтишко,

В супе лебеда.

На реке на Белой

Ох, какие грозы!

Но слышна сильнее

Дальняя гроза

По реке по Белой

В Дюртюли привозят

Тех, кто из блокады

Кожа да глаза…

На реке на Белой

В три обхвата луны,

Снежные бураны

Солнца не видать.

Вспоминаешь позже,

Что не ценишь юным:

Там я чистый голос

Начал поднимать.

На реке на Белой

Все теперь другое,

Разве Белой дело

Нынче до меня!?.

Отчего же сердце

В детство захотело,

Тишина на Белой

Снится мне, маня.

1986

* * *

Не столько даже сытость,

А тепло

От бед земли

Нас разом ограждали.

По сопкам время

Медленно текло,

А мы конца войны

Упрямо ждали.

И гимнастерки самый малый рост

Нам был до пят

А нам давай шинели,

И мучил нас всего один вопрос:

Что мы на фронт добраться не успели.

И не могли никак мы совместить

Конец войны и быть или не быть!

1987

* * *

А этих маленьких побед

Нам так бывало не хватало,

И нету хлеба на обед,

И нету на ночь одеяла…

А вера?..

Коли в голод голо,

И Бог не бог, а только полу…

А доходяги шли и шли.

Когда их только хоронили?

Но жили мы, а если жили,

То непременно и росли.

Все заменила нам война:

И мать с отцом, и воспитанье,

И одеяло, и питанье…

И неизбывна в нас она.

И в ней остались имена

Лишь тех, кого мы хоронили,

Кого встречали и любили,

И гетто красная стена,

Исписанная именами

Аж на четыре этажа,

Все это неизбывно с нами,

И вспоминаем все, дрожа…

А Бог — не бог, он только полу

И далеко, и высоко

В фуражке с поднятой рукой,

А нам и голодно и голо!..

Мы это имя повторяли.

Кричали все — и мы орали!

За что себя нам обвинять?!

Другие мысли нас терзали:

Где ночевать и что пожрать!..

1988

Не забывайте детских прозвищ

Не забывайте детских прозвищ,

Они так верно нам даны,

Что неожиданно на помощь

Приходят в тягостные дни.

Не забывайте детских прозвищ,

Когда живется как-нибудь,

Они точнее, глубже, проще

Нам выявляют нашу суть.

Не забывайте прозвищ детских

Они неоценимый дар,

В них сила доказательств веских,

Недостающих иногда.

Не забывайте прозвищ этих,

Как подтверждение они,

Что есть еще друзья на свете

И не стареют наши дни.

1983

Мой брат учит Шумана

Мой брат учит Шумана.

Мой брат зубрит Шумана.

Мой брат долбит Шумана.

И больше нет Шумана.

Я слышу бездельника Шумного.

А из овала на нотах

Смотрят глаза страдальчески

На эти детские пальчики

И на их владельца зевоту.

Мой брат не знает Шумана,

Приносит с урока двойки,

И больше я не прошу его

Проигрывать мне уроки.

Я говорю: