Завтра будет завтра - [48]

Кэролайн однажды даже задумалась о том, чтобы усыновить ребенка, но отказалась от этой мысли. Во-первых, это было бы нечестно по отношению к малышу: ведь она брала его не для того, чтобы сделать счастливым, а для того, чтобы спастись от одиночества. А во-вторых, этот ребенок постоянно будет напоминать ей о том, что где-то есть ребенок Дэвида, рожденный другой женщиной.

Это было слишком для Кэролайн. Она вообще старалась не думать о предательстве Дэвида, но всегда, когда стараешься что-то забыть, только этим и занята твоя голова…

За своими грустными мыслями и постоянно требовавшими ее внимания делами Кэролайн почти не заметила, как промелькнула промозглая и серая осень, даже Рождество прошло мимо Кэролайн. Кажется, сотрудники клиники что-то устраивали, и Кэролайн даже активно во всем этом участвовала, но в последнее время события проходили мимо ее сознания. Она жила и действовала как автомат, запрограммированный на жизнь и действие. Иногда ей становилось страшно, но ставшее привычным отупение быстро скрывало все страхи.

За окном вновь лили дожди. Все вокруг обсуждали, что для конца марта погода просто отвратительная. Лишь Кэролайн сезонные изменения мало заботили: скоро должно было случиться то, что навсегда изменит ее жизнь.

Пока ребенок Эрики и Дэвида находился в утробе матери, Кэролайн казалось, что все это нереально. Но как только он появится на свет и пуповина будет перерезана, вместе с ней будет отрезана и прошлая жизнь Кэролайн. Что будет дальше и будет ли вообще что-нибудь, она не знала.

Ночью Эрика почувствовала себя плохо. Уже давно она не ощущала тошноты и головокружения. Резкая боль в животе заставила ее согнуться пополам и закричать.

На крик из соседней комнаты сразу же прибежал встревоженный Дэвид.

– Началось? – с испугом спросил он.

Эрика покачала головой. Это были не схватки. Она никогда не рожала, но была на сто процентов уверена в своих ощущениях, ведь по настоянию Дэвида она изучила все связанное с беременностью и родами лучше многих акушеров.

Новый приступ боли скрутил ее. Эрика почувствовала, как по ногам течет что-то теплое и липкое.

Неужели все-таки началось? – подумала она, но тут увидела свою ладонь, которой неосознанно провела по бедрам.

Ладонь была алой.

Дэвид понял, что что-то не так. Он бросился к телефону и вызвал «скорую» из больницы, где должна была рожать Эрика. Дэвид побоялся поднимать ее с кровати и решил дождаться врачей.

От ее нового крика заложило уши.

Простыня и матрас быстро пропитались кровью. Дэвид растерянно смотрел на то, как истекает кровью мать его ребенка, и ничего не мог сделать! Ему оставалось только одно: ждать, когда же приедут врачи.

Эти минуты ожидания показались ему вечностью.

Когда в спальню Эрики наконец вошли врачи, Дэвид чуть не сошел с ума от радости.

Эрика слабела на глазах. Она уже не кричала, а лишь тихо постанывала. Ее немедленно переложили на носилки.

– Речь идет о жизни вашей жены и ребенка, – честно сказал Дэвиду врач.

– Что я могу сделать? – спросил Дэвид. Ему было очень страшно. Он мог как угодно относиться к Эрике, но он не желал смерти ни ей, ни ребенку.

Всего на секунду предательская мысль, что это решило бы все проблемы, посетила Дэвида, но он тут же с испугом и стыдом отогнал ее. Эрика должна выжить. Она сильная и упрямая. Дэвиду казалось, что этого вполне достаточно.

В больницу он приехал всего на пятнадцать минут позже врачей, но Эрика уже была в операционной. Дэвида усадили в холле, дали в руки пластиковый стаканчик с невкусным кофе и предложили ждать.

Дэвид плохо запомнил эти ужасные часы ожидания. Кофе успел остыть, спина затекла от неудобной позы, но Дэвид боялся даже пошевелиться. Почему врачи до сих пор ничего не сказали ему? Как долго может идти операция? И вообще, что случилось? Ведь Эрика была совершенно здорова. Дэвид был уверен в этом, он лично говорил с врачом, наблюдавшим Эрику. Тот заверил, что беременность будет легкой и роды пройдут успешно.

Ледяной комок страха зародился где-то внизу живота и начал медленно подниматься к горлу Дэвида.

Прошло почти четыре часа.

Стаканчик начал мелко дрожать в пальцах Дэвида. Он попытался взять себя в руки, но ничего не получилось.

Когда подходил к концу пятый час ожидания, к Дэвиду вышел уставший врач.

– Что с ними?! – Дэвид вскочил, и стаканчик с недопитым кофе упал на пол. По белоснежному кафелю расплылось огромное бледно-коричневое пятно.

– Ваша жена хочет вас видеть, – сказал доктор. – С ребенком все в порядке. Он уже спокойно спит.

– А что с Эрикой? – Дэвид сразу почувствовал, что происходит что-то страшное.

– Пройдите к ней в реанимацию. Она очень хотела увидеть вас перед тем… – врач замолчал, обдумывая, как лучше сообщить страшную новость, – перед тем, как она…

– Эрика умрет? – спросил Дэвид.

Врач кивнул. Дэвид понял, что нельзя терять время.

Он собрался и поспешил к Эрике, которую все здесь упорно называли его женой. Может быть, имело смысл вызвать священника и хотя бы сейчас осуществить ее планы? Но когда Дэвид вошел в палату, он сразу же понял, что на это просто уже нет времени.

Если бы не тихое дыхание, Дэвид ни за что не смог бы сказать, что Эрика жива. За считанные часы цветущая женщина превратилась в восковую фигуру. Черты ее лица уже заострились, кожа побелела. Дэвид присел рядом с ней и взял ее руку в свою. Ладонь была холодна как лед.