Завоеватели - [4]

— У тебя святой Петр, а у меня святой Яго, покровитель испанского воинства. И кто из них сильней, еще неизвестно. Ну, да с тобой я поговорю потом. Эй, вы! Свяжите-ка этим молодцам руки, отведите в ратушу и глаз с них не спускайте! А все остальные — по местам!

Монахов поволокли в ратушу, а Пизарро поспешил к городским воротам. Взобравшись на сторожевую башню, юн стал пристально смотреть на дорогу. Вдали виднелось облако пыли, которое быстро приближалось. Минут через пять уже можно было различить несколько темных фигур, скакавших впереди, а еще через пять минут стал ясно виден и весь отряд. Всадников было человек восемьдесят. Каждый из них был в полном вооружении. Лошади тоже были защищены: на головах их блестели стальные покрышки, на спинах красовались цветные попоны, прикрытые сверху стальным панцирем.

— Чудак же этот граф! — презрительно воскликнул Пизарро, обращаясь к своему помощнику, дону Бальтазару де-Каньяс. — Неужели он думал, что мы настежь распахнем перед ним ворота?

Но граф Рибас был не так глуп, как думал Пизарро. Правда, он надеялся, что издали его отряд примут за гурт лошадей и что городская стража перепьется по случаю праздника и, может быть, подпустит его к самым воротам. Но граф Рибас принял меры и на тот случай, если город придется брать штурмом: кроме всадников, он захватил с собой пехотинцев, которые не могли поспеть за кавалеристами и двигались на некотором расстоянии. Когда до города оставалось не больше полумили и Рибас увидел, что ворота заперты и на стенах расставлена стража, он дал сигнал, и отряд остановился. Всадники сошли с лошадей, разделились на четыре группы и стали чего-то ждать. Через несколько минут на горизонте показалось другое облачко пыли, двигавшееся очень медленно. Прошло не меньше четверти часа, прежде чем можно было различить, что это такое: ехало дюжины три подвод, и на них сидели вооруженные люди; некоторые подводы везли большие шесты с крючьями и длинные лестницы, употреблявшиеся при осаде крепостей.

— Восемьдесят человек пехоты, — сосчитал Пизарро. — Должно быть, граф надеялся на хорошую добычу, что набрал себе столько головорезов. Но на этот раз он просчитается. Сколько у нас людей?

— Семьдесят кабальеро, хорошо вооруженных, пятнадцать горожан с пищалями, двадцать с самострелами и сто пехотинцев с копьями, мечами и алебардами, — отвечал дон Бальтазар. — Силы почти равные.

— Нет, не равные, — надменно проговорил Пизарро. — Там — Рибас, а здесь — Пизарро. Значит, надо считать, что нас вдвое больше.

Рибас — его можно было издали узнать по белым перьям на шлеме — о чем-то совещался со своими приближенными. Вскоре от отряда отделился человек, несколько раз протрубил в трубу и стал медленно подходить к воротам. Шагах в пятидесяти от ворот он остановился, протрубил еще раз и изо всей силы стал выкрикивать:

— Мой повелитель, благородный граф де-Рибас, шлет привет знаменитому городу Трухильо! Он услышал, что вам досаждают разбойники, и предлагает вам свое покровительство. Все дороги, ведущие в город, он будет оберегать от злонамеренных людей, если вы будете уплачивать ему триста золотых дукатов в год. Но сначала вы должны ему заплатить восемьсот дукатов задатка. Если же вы на это несогласны, он возьмет город штурмом и расправится с вами без пощады. Он дает вам полчаса на размышление.

Пизарро побагровел. Перегнувшись в отверстие между башенными зубцами, он закричал так громко, что слова его донеслись до самого графа:

— На размышление нам довольно и одной минуты! Передай твоему господину вот что: я, капитан Гонзало Пизарро, вместе со своими доблестными трухильцами… искрошу в куски весь ваш сброд, если вы сейчас же не уберетесь восвояси! А если вы вздумаете подстерегать на дорогах тех, которые сюда приехали, то я завтра же брошусь на ваше гнездо, и от него останется только груда пепла!

— Пизарро и святой Георгий! — раздались крики воинов на городской стене.

— Пизарро и святой Георгий! — донеслось из города.

Над воротами взвились два знамени: знамя города Трухильо и знамя с гербом Пизарро, изображавшим единорога на красном поле.

Трубач удалился. Окружавшую графа Рибаса кучку охватило смятение. Ни Рибас, ни его наемники не ожидали встретить здесь такого грозного противника: они думали, что Пизарро еще не вернулся из похода, и его появление на городской стене было для них полной неожиданностью. Рибас хотел было ободрить свою дружину, но напрасно: разбойники, привыкшие иметь дело с безоружными путешественниками и неопытными в; военном деле горожанами, не решались помериться силами с знаменитым воякой. Возчики повернули подводы и настегивали лошадей. Всадники вскочили на коней и, не дожидаясь команды, поскакали обратно. Волей-неволей граф Рибас последовал за ними.

По приказу Пизарро, на прилегающие к городу дороги выслали несколько всадников, чтобы следить за отрядом Рибаса. Ворота растворили. Купцы и ремесленники сняли военные доспехи, и только десятка два кабальеро продолжали дежурить около ворот. Через час город опять принял свой прежний праздничный вид. Кричали продавцы и покупатели, альгвасилы ловили карманников, нищие тянули гнусавыми голосами: «Подайте милостыню; ради праздника господня!» Только отцу Бартоломео и его спутнику не удалось сразу вкусить плоды мира.