Завоеватели - [14]

Солдаты и матросы переглядывались. Некоторые в нерешительности мяли шапки и переминались с ноги на ногу, как будто желая что-то сказать. Но огромное большинство не думало об отступлении. На родине им нечего было терять, кроме заимодавцев. А впереди, за океаном, их ждало золото, плодородные земли, сотни индейских рабов, привольная жизнь. Конечно, опасностей много. Но, глядя на этого спокойного, строгого человека, всем, даже самым трусливым, казалось, что с таким вождем опасностей бояться нечего. И сотни глоток разом крикнули:

— Все едем, все!

— Я еще скажу вам несколько слов, — продолжал Колумб. — Индейцы, которых вы там встретите, — некрещеные, жалкие дикари, лишенные света нашей католической веры. Но они все-таки люди, и, когда наши падре окрестят их, они будут ничем не хуже вас. Поэтому предупреждаю вас: я, наместник ее величества королевы Изабеллы и его величества короля Фердинанда, не потерплю насилий над жителями Индии. Вы должны относиться к ним с истинно христианской добротой и сделать их верноподданными испанской короны. За это я буду отвечать перед богом и перед нашим королем. Запомните это хорошенько и не заставляйте меня прибегать к наказанию.

Франсиско с удивлением слушал конец Колумбовой речи. Да разве туземцев, которые не ходят в церковь и не бывают у исповеди, можно называть людьми? Голышей, у которых даже рубашек нет, разве можно ставить на одну доску с испанскими гидальго? Дикарь — это животное, и с ним можно все сделать. Если не отбирать у него золото, незачем и лезть куда-то на край света.

Оглянувшись на соседей, Франсиско понял, что и те думали то же. Некоторые тихо перешептывались, другие ухмылялись. А сзади кто-то вполголоса проговорил:

— Как бы не так! Как приедем в Индию, никто и не вспомнит об этих бабьих бреднях!

Но возразить адмиралу никто не решился.

Утром 25 сентября отслужили молебен. Архиепископ Кадикса благословил солдат и матросов на бранные подвиги во славу католической веры. На адмиральском судне взвилось знамя Испании. По сигналу, все отъезжавшие собрались на корабли, и при оглушительных криках десятитысячной толпы флотилия Колумба отплыла в море.

V

Вот уже две недели как перед Франсиско и его спутниками расстилалась бескрайная водная пустыня. Сильных бурь не было, и качало не очень крепко. Попутный юго-западный ветер надувал паруса, и капитан «Марии» (так назывался корабль, на котором ехали Франсиско и Охеда) весело потирал руки: через два-три дня покажутся Канарские острова, а это ведь почти одна треть пути. Но не привыкшие к далеким путешествиям солдаты брюзжали: им казалось, что уже целые месяцы прошли с тех пор, как они покинули Испанию. Все вода да вода — когда же будет Индия? Даже в карты надоело играть. Сначала играли на оставшиеся гроши. Когда гроши все вышли, стали играть на будущее индейское золото. А когда долгов накопилось у каждого так много, что нельзя уж было их упомнить, стали играть на щелчки. А в щелчках какой же прок для военного человека?

Каждый день было одно и то же. Всходило солнце, разбрасывало по водной синеве миллионы серебряных брызг и, добравшись до самых глубин, выгоняло на поверхность подводных жителей — дельфинов со свиными мордами, хищных акул с зловещими зелеными глазами. Летающие рыбы, похожие на стрекоз, целыми стадами подымались на своих радужных крыльях, купались в теплом воздухе и, пролетев саженей тридцать, опять опускались в волны. Некоторые залетали на корабль, путались в парусах и падали на палубу. Это было, пожалуй, единственное развлечение, которое приносило людям море.

По вечерам солдаты собирались кучками и рассказывали друг другу истории. Рассказывали, как сражались во Франции и Италии, как грабили, убивали, жгли города, проигрывали и прокучивали добычу. Рассказывали то, что было, и то, чего не было. Ненасытной жадностью, бесчеловечной жестокостью веяло от этих рассказов. Но солдаты думали, что иначе жить нельзя, и Франсиско им верил.

— Ты подумай, — поучал его старый солдат. — Вон, видишь, плывет акула. Если она не разинет пасть и не наловит маленьких рыбешек, как она проживет? Вот так же и мы: шире разинешь пасть — больше поймаешь, закроешь рот — голодным останешься. Заглатывай больше, а на остальное наплевать.

Золото, одно только золото было на уме у всех этих людей. Они говорили о нем наяву, бредили им во сне. Оно звенело у них в ушах, сверкало в глазах. Отблески луны на волнах казались им золотыми монетами, опускающееся к горизонту солнце — золотым самородком. Они выдумывали про золото целые истории и через минуту-другую сами начинали верить в свои выдумки.

— Я слышал, что индейцы стреляют золотыми стрелами, — говорит один. — Нужно только стать посреди поля и ждать. Индейцы стреляют, а стрелы отскакивают от панциря и валятся тут же. А когда индейцы расстреляют все стрелы, беги на них и режь во славу божию, а потом подбирай стрелы.

— Но только нужно знать заклятие, — добавляет другой. — Смажь меч змеиной кровью, прочти семь раз «Богородице дево, радуйся» и семь раз молитву святому Яго. Без этого никакого толку не будет: меч от их колеи отскочит, как горошина от стены.