Завоевание Ирана арабами - [70]
Эти и другие примеры свидетельствуют о значительной самостоятельности местной администрации в решении вопросов управления территориями, находившимися в их ведении. Безусловно, степень самостоятельности была разной в различных провинциях; в прикаспийских областях, позже других подчинившихся завоевателям, она была большей по сравнению с областями западного Ирана. Разного рода ограничения со стороны центральной власти все же имели место, и в числе существенных следует назвать ограничение имущественных прав иранской родовой знати. Это очень хорошо показано в договоре Ахнафа ибн Кайса с марзбапом Мервруда Базаном. В данном случае в источнике приводится не только текст договора, но и предшествующее договору послание иранского правителя арабскому военачальнику. Сопоставление письма Базана и ответа Ахнафа даст возможность сделать заключение о том, чего добивалась и что получила иранская сторона в результате обмена посланиями. Иранцы предлагали вносить ежегодно фиксированную сумму налога и просили оставить за марзбаном право наследственного владения землей, жалованной его прадеду в царствование Хосрова I Ануширвана, а также налогового иммунитета для правителя и его рода и сохранения за его родом должности марзбана. Арабский военачальник соглашался на предлагаемую сумму, оставлял марзбана на своем посту, освобождал его и членов его дома от налогов, даже предлагал военную помощь против его врагов, по лишал марзбана права на наследственное владение землей: «Земля принадлежит Аллаху и Его посланнику; Они дают ее в наследство тому из своих рабов, кому пожелают». В ответе ничего не говорится о сохранении марзбанства за родом правителя[559]. В другом месте историк отмечает, что марзбан Мервруда не очень торопился с исполнением своих обязательств по договору, ожидая результатов военных действий арабов в Гузгане, Фарйабе и Талекаие, и уплатил причитающуюся с него сумму после того, как за ней прибыли посланцы от Ахнафа[560].
Приведенные выше примеры далеко не исчерпывают всех случаев сохранения прежней иранской администрации в Халифате, о чем свидетельствует множество косвенных данных, отмеченных другими источниками. Что же касается мусульманских средневековых хроник и книг завоеваний (наиболее информативной группы источников по истории завоеваний), то после повествования о подчинении Ирана арабами они полностью переключаются на описание внутриполитической и религиозной борьбы в Халифате, приведшей к возвышению династии Омейядов, на изложение всех перипетий соперничества между Омейядами и их противниками. На первый план здесь выступают события, касавшиеся арабского этнического элемента; неарабы и немусульмане лишь изредка появляются в поле зрения, и для этого периода «всеобщие истории» становятся исключительно сочинениями по истории арабов. Тщетно искать даже намеков на какую-то иранскую администрацию, хотя нет никакого сомнения в том, что она продолжала существовать и более или менее самостоятельно выполняла функции управления населением и сбора налогов в размерах и формах, обусловленных договорами. Имя одного из иранских вельмож, Хурразада сына Баса, Балазури упоминает только в связи с восстанием, возглавленным этим вельможей в Хузистане; он отказался признать власть халифа Абд ал-Малика ибн Мервана и был за это казнен Хаджжаджем ибн Йусуфом, наместником восточных провинций Халифата[561].
Отсутствие в мусульманских сочинениях сведений об иранской администрации в раннеомейядский период в какой-то мере восполняется иранским материалом, а точнее, арабо-сасанидскими или омейядскими дореформенными монетами, которые в достаточном количестве выпускались в течение второй половины VII в. на старых монетных дворах бывшего Сасанидского государства. В сущности, они мало чем отличались от драхм поздних сасанидских царей: Хормузда IV, Хосрова II и Йездигерда III. Первые арабо-сасанидские выпуски отличались от собственно сасанидских только присутствием «басмаллы» — коранической легенды, выполненной куфическим шрифтом на кромке лицевой стороны. В иконографии и символике они повторяли драхмы типа трех названных шаханшахов, эпиграфическая часть монет (имя шаханшаха, монограмма монетного двора, год выпуска, формула «xwarr afzūd»), кроме «басмаллы», тоже оставалась без изменения, т. е. была выполнена среднеперсидским (пехлевийским) письмом. Уже этих факторов достаточно для суждения о том, в чьих руках была сосредоточена деятельность монетных дворов в восточных провинциях Халифата. Стечением времени в арабо-сасанидской нумизматике утвердился тип монет Хосрова II, но имя сасанидского царя заменялось именем омейядского халифа, его наместника или арабского полководца, назначенного наместником. «Басмалла» часто заменялась кораническими легендами, на кромке лицевой стороны стали иногда появляться куфические легенды, повторяющие имя наместника пехлевийским шрифтом внутри круга: «аль Азиз» на монете Абд ал-Азиза (Сакастан, 66 г.х.), «Хумран бен Абан» на монете Хумрана ибн Абана
