Завоевание 2.0 - [10]

– Гвиэро э кухило ("война до ножа" – призыв биться с врагами до самого конца), э мес моуврос, мес гененция (больше мавров – больше добычи), муэрте моуврос (смерть черным)!

Да, сильные лозунги, сотни лет с ними шли люди в бой, убивая других и умирая сами.

Кристобаль приосанился и раскраснелся и продолжал:

– Там, в горах, главное оружие мавров – конница не могла как следует развернуться, да и у лучников арабов видимость была ограниченна, так что, там настал уже наш черед. Мы как обычно развернули "терцио" ("тернии" – пехотный строй изображающий колючий вал), перегородив долину. А как известно в стене щитов лучше кастильцев никого на свете нет, обойти нас арабы не могли, а наши ребята копьями их вблизи и перебили, всех до последнего человека, и было это в 718 году. "Это было такое жестокое побоище, такое страшное сражение и великий шум, какого никогда не было в наших землях. Кровь текла подобно ливню, и с обоих сторон было множество убитых. Христиан было вдвое меньше, но они, желая отомстить маврам за свои обиды, сражались яростно и отчаянно. Верный своему слову Пелайо, всегда был впереди, нанося удары направо и налево и многих побив. Сам он был окружен многими маврами и много раз ранен в голову и в тело". Это было начало реконкисты (отвоевания). "Затем мы в нашей земле освободились от бремени повиновения мусульманам и начали возрождаться, как после зимы с приходом весны".

После битвы Пелайо избрали королем Астурии. Но ему нужны были храбрые воины. Поскольку старая готская знать перешла в основном на сторону мавров и стали "ренегадос" (отступниками), то в новые дворяне стали набирать достойнейших людей, хорошо проявивших себя в битвах с арабами. Так появились "идальго" (буквально сын, отца имеющего что-то, скорее всего честь и мужество). Война быстро расставила все по своим местам, кто тут благородный господин, а кто подлая чернь. Когда нужно постоянно отбивать арабские набеги, тут каждый на виду, кто-то всегда идет и храбро бьется с врагом, а у кого-то вечные оправдания, свои дела и заботы. Каждый человек, продавший свое имущество и купивший себе коня и оружие, чтобы сражаться, автоматически становился дворянином, а те, кто выжили во множестве битв и завещал это дело своим детям, те и стали благородными идальго. А простой народ должен всегда им во всем помогать. И одним из таких воинов которых мы называем "старыми христианами" (в отличии от перебежчиков из одного лагеря в другой, в зависимости от того, кто сейчас побеждает) был предок нашего господина Кортеса по фамилии Монро. "Защитник веры, сражающийся за спасение христианства от мародерствующих неверных, которыми двигала религиозная ненависть".

– Монро, кажется шотландская фамилия – прервал я рассказ Кристобаля, вспомнив Мэрилин Монро – и означает," недалеко от устья реки"?

– Вот еще выдумал, шотландская – фыркнул Кристобаль в негодовании – у французов она тоже встречается. Но фамилия это древняя кельтская, поэтому и встречается в Шотландии, Ирландии, и Бретони. Но и у нас, в Кастилии, еще со времен древних кельтиберов, на севере, в Галисии, не редкость данная фамилия. Правда, мы кастильцы, ее произносим как Монрой. Предки Кортеса были славными воинами, но и война на севере длилась двести лет без особого успеха одной из сторон. В горах мы всегда били арабов, но на равнине их конница, брала верх над нами. Противники все перепробовали. Мавры посылали в горы огромные войска, до краев заполонившие всю землю, но наши уходили высоко в горы и уже оттуда наносили свои удары, до тех пор, пока арабы не уходили прочь. Мавры нанимали воинов славян, которые тогда были язычниками, чтобы эти славные воины "сакалиба" принесли им победу, но и это им не помогло, стена шитов, терция, была непобедима. Наконец и мы делали набеги на равнину, сжигая дома и убивая неверных, при этом торопясь скорее вернуться обратно в горы, пока нас не застала их конница с лучниками. Скоро все мавры, на равнине недалеко от нас, уже платили христианам дань. Ее мы пустили на обустройства своей конницы. Своих конных воинов мы стремились собрать в железный кулак, так появились духовно рыцарские ордена (сообщества): СантьЯго, Калатлавы, Алакоса и Алькантары.

Кристобаль прервался, посмотрел на индейцев, которые заканчивали свою работу, на солнце, сияющее над горизонтом и рассылающие палящие лучи, день обежал быть на редкость жарким, градусов под сорок или даже больше. Затем он еще раз промочил горло добрым глотком вина и продолжил свой увлекательный рассказ:

– Мавры поняли, что они проиграли, тогда они объявили джихад и призвали на помощь своих африканских единоверцев, "пойти на север и уничтожить их христианскую веру, убыть их князей и захватить в рабство их жен и детей". Все завоевания христиан на севере были опять потеряны, людская лавина мусульман "с огромной надменностью и жестокостью" захлестнула Кастилию, оставив только не завоеванными небольшие островки в горах, все нам пришлось начинать заново. Мавры начали страшные гонения на христиан, применяя силу, грабежи, пытки и насилия. Но мы уже многому научились. Наша конница уже ни в чем не уступала арабской, а наши терцио с легкостью могли разбить втрое большее арабское войско. Фактически, мы кастильцы, единственные, кто сумел возродить знаменитую македонскую фалангу копейщиков. Представь себе стройные ряды воинов с пиками которые медленно надвигаются на врага (надо держать строй, никто не должен вырываться вперед), со скоростью 70 шагов в минуту (это где-то 45 метров в минуту, перевел я). Никто ни в кого с разбегу не врубается, потому, что это очень страшно, поэтому все, естественно, сначала этими пиками пробуют отодвинуть вражескую пику в сторону, примерится поаккуратнее, посмотреть хорошо ли прикрывают тебя товарищи, насколько хорошо они это делают, и затем резко ударить противника в глаз. И начинают быстро всех арабов ширять своими пиками. Тут главное, не надо боятся врага. "Я никогда не испугаюсь, когда я в колонне терции" – так говорят наши воины. Никто не в силах выдержать нашего натиска, арабы бегут через несколько минут после нашего удара. И конница с терцией ничего сделать не может, наши упрутся пиками в землю, и ты попробуй, возьми их. Это были лучшие солдаты в мире, храбрые воины, во главе со своими полевыми командирами – капитанами (от латинского "капут" – голова или французского "капите" – главарь), проникнутые настолько мощной воинской традицией, настолько мощным воинским духом, что в боях с маврами мы не терпели ни одного поражения на поле боя, если не было серьезного численного превосходства соперника, да и тогда поражения, если они и случались, всегда были такие славные, что были лучше любой победы. Любой юноша поступающий в терцию сразу оказывался во многовековой воинской семье с колоссальными традициями, с овеянной славой веков знаменами. Обучение новобранцев было совсем как в семье, тебе назначали старшего солдата ответственного за твое обучение, и к моменту окончания подготовки каждый новобранец уже настолько пропитывался корпоративным духом, что удержать эту пехоту было уже очень сложно, да почти невозможно. Перед боем наши встанут на колени, помолятся Господу, а потом положат пики на плечи и идут в атаку, сквозь тучу стрел, и людские потери здесь не важны, строй сразу снова смыкается, при этом все воины сохраняют полное молчание. Кто откроет рот на марше, того могли сразу казнить, только барабан считывает стройным колоннам шаг: бум, бум, бум, бум. Конечно, тут и доспехи очень пригодились. Рядом, в соседней Каталонии, начали устраивать примитивные домны и в больших количествах лить железо. И доспехи, в основном от стрел, начали массово делать из незакаленного железа, панцири, шлемы, отбивали на деревянных колодках, гнули, клепали, изготавливали тысячами, это позволило нам отказаться от щитов и удлинить пики. И мавры начали разбегаться, только лишь увидев наших кастильцев. "Смелей на них, уже разбиты, повсюду мавры отступают, поля убитыми покрыты, солдатами и лошадьми". А вооружены наши солдаты длинными пиками, длиной в три своих роста, с маленькими наконечниками…