Завоевание 2.0. Книга 2 - [22]

— В таких делах спешка очень опасна — процедил Мотекусома — Нужно еще подождать и вредить чужеземцам потихоньку, плохие продукты, плохая вода, демоны болезней должны уменьшить их число. Также нужно подбадривать прибрежных тотонаков потихоньку нападать на чужеземцев, пусть дикари истребляют друг друга.

Заговорил Куитлауак, родной брат тлатоани, правитель Истапалапана — города расположенного на южном берегу Тескоко неподалеку от Теночтитлана. К Истапалапану была протянута одна из дамб, которые связывали столицу империи с окружающим миром. Он упорно и вызывающе настаивал на том, чтобы волей великого совета вождей союзных племен все вооруженные силы должны быть брошены против чужеземцев.

— Призываю сделать все возможное и невозможное, чтобы вырвать с корнем сорное семя, невесть откуда занесенное к нашим берегам!

Пока тот разорялся как потерпевший, Мотекусома в пол-уха слушал его речи. Он теперь жадно разглядывал стеклянные бусы, какое-то не первой свежести кресло, в котором, как утверждает Теутлиле, он, великий тлатоани (повелитель) и любимец богов, должен встретить вождя чужеземцев — на этом настаивал их предводитель, в услужении у которого есть какая-то индейская девка — рабыня Малинче. Кто такая? Почему она свободно изъясняется на языке белых пришельцев? Теутлиле утверждает, что эти… «кастилан» получили эту девку в дар на реке Табаско. Он ощупал странные наряды из полотна — сбоку, к груди и спине, были пришиты мешки для рук. Зачем?.. Подержал в руках странный головной убор с медальоном на передней части. На нем был изображен некий воин, взгромоздившийся на нелепое четырехногое существо и пронзающий дротиком крылатую змею. Как-то нехорошо так с великим змеем. На что они намекают? Надо же — пронзенная дротиком священная змея!..

Мотекусома продавил на совете свое первоначальное мнение. Да, несомненно, пришельцев нужно истребить, но не сейчас, и желательно не ацтекам, а тотанакам или еще кому, или не истребить, а прогнать, тоже будет неплохо. Главное нужно твердо придерживаться первоначального плана.

Но из селений, плативших дань ацтекам, пошли длинные колонны людей, предназначенных на принесение в жертву, которых убивали на жертвенном камне, чтобы боги дали ацтекам ответы на их вопросы о необычных людях, которые появились на их берегах и не исчезали. Было естественным, что требования все новых и новых людей для жертвоприношений, обращенные к другим племенам, тем очень не понравилось.

ГЛАВА 5

Кортес отрядил два корабля, под командой капитана Франсиско де Монтехо (будущего завоевателя майя) и при штурмане Аламиносе, которые оба уже были в этих местах с Хуаном де Грихальвой, чтобы они обследовали побережье лежащее дальше к северу, не найдется ли еще где надежная гавань и удобное место для поселения, ибо наш лагерь стал просто невыносим от жары и комаров. Дошли они до реки Пануко, где их, как и Хуана де Грихальву, остановили сильные морские течения; ничего подходящего они не нашли и дней через десять — двенадцать вернулись лишь с известием, что в полдня пути, в 40 км от нас находится укрепленное поселение Киауистлан с достаточно защищенной бухтой.

За это время положение наше очень ухудшилось: ацтеки подвергли нас продовольственной блокаде, наши же сухари уже стали плесневеть, мука кишела червями, и нам часто приходилось голодать, если не удавалось найти съедобных ракушек. Правда, меня это бедствие не коснулось, мои моряки успешно ловили рыбу, которой нам почти всегда хватало для себя. С помощью охотничьих рыб, наподобие рыбы — лоцман, матросы также вылавливают огромных черепах. Они привязывали к рыбе веревку, скрученную из волокон, и спускали ее вниз на черепаху, подбадривая рыбу ласковыми словами. Со всей силой своего присоса рыба прижималась к голове жертвы. Рыбаку оставалось лишь только потянуть за веревку, вновь приговаривая незначительный комплимент. Но у меня тут просто Ноев ковчег: собака и лошадь с жеребенком. Лошади могут и траву есть, а Стрелку я начал выпускать ночью на охоту, пусть бежит в деревни тотонаков и жрет там у них кур. С собаки ведь какой спрос? Индейцы у нас стали появляться все реже, держась с опаской и недоверчиво. С великой надеждой поэтому все ждали возвращения послов из Мехико.

Наконец-то они явились. Прибыл лишь Тентитль, ибо великий касик Кинтальбор заболел в дороге. Наверное, прирезали беднягу, чтобы Кортесу навредить. Привел он с собой и караван носильщиков. Опять пошли бесконечные поклоны, приседания, китайские церемонии, окуривания разной дрянью; опять извлечены были подарки -10 тюков накидок из перьев; (интересно зачем они их нам постоянно шлют?), 4 дешевых зеленых нефритовых камня, подарок королю Испании; затем золотые вещички, общим весом в 12 кг. Из разговоров же было ясно, что дальнейших посольств из Мехико не будет и что личное свидание с Мотекусомой отклоняется совсем. Как ни не приятны были эти дары Кортесу, но он и виду не показал, и бровью не повел, а нацепив дежурную улыбку на лицо, самым любезным образом благодарил Тентитля за его труды, нам же втихомолку шепнул: «Велик и богат, должно быть, этот Мотекусома! Тем приятнее будет посетить его!» — «Эх, если бы он был тут, рядом,» — ответили испанские солдаты. Понятно, сразу бы взяли в заложники как не раз случалось на Гаити, Кубе, Панаме и в других местах и стали бы его доить. Посол же напоследок начал пугать нас трудностями: мол, путь в Мехико труден, там и горы высокие и пустыни смертоносные и пропасти опасные и ехали бы Вы, ребята, к себе домой.