Зависть - [94]

- Что с вами?

- Месье Дюфур, - слабо произнесла Мари, закрывая глаза, - я чувствую полное изнеможение. С какой бы стороны я не смотрела на будущее, оно представляется мне ужасным. Что делать? Боже мой, что делать? Близится время возвращения моего мужа. Он хочет увезти Фредерика. О, ради нашей дружбы, станьте между ним и отцом. Если бы вы знали, как я боюсь…

Слова замерли на губах молодой женщины - она потеряла сознание.

Доктор бросился к звонку и дернул за колокольчик, затем вернулся к мадам Бастьен, чтобы оказать ей помощь.

Служанка не являлась на зов. Доктор открыл дверь:

- Маргарита, Маргарита!

Услышав тревожные крики доктора, Фредерик, находившийся в комнате для занятий, поспешил к матери, а за ним и Давид, позабывший о всяких условностях и желающий в последний раз взглянуть на ту, которую предстояло ему покинуть.

- Фредерик, подержите вашу мать, - попросил доктор, - а ты, Анри, беги за холодной водой, она должна быть в столовой. Я не знаю, где Маргарита.

Давид побежал выполнять распоряжение доктора. Фредерик, держа на руках бесчувственное тело матери, с болью сказал:

- Боже мой, как она бледна. Помогите же ей, доктор!

Вдруг появилась Маргарита. Выражение ее лица представляло странную смесь удивления, страха и сдержанного удовлетворения.

- Месье доктор, если бы вы знали! - она задыхалась от быстрой ходьбы.

- Пьер, вот то, что ты просил, - Давид подал графин с водой, из которого доктор отлил немного в чашку. Затем он обратился к служанке:

- Маргарита, подайте мне пузырек, вон тот, на камине. Но что с вами? - воскликнул он, видя, что служанка осталась неподвижной и вся дрожит. - Говорите! Ну, говорите же!

- Ах, месье, - тихо сказала служанка, - у меня перехватило дыхание… Если бы вы знали…

- Ну же, Маргарита!

- Хозяин умер!

При этих словах доктор отступил на шаг, забыв в этот момент о больной. Он глядел на служанку, не в силах что-либо сказать.

Давид испытал такое потрясение, что прислонился к панели.

Фредерик, державший мать в объятиях, резко повернулся к Маргарите, бормоча:

- Ах, ужас! Умер мой отец.

И он спрятал лицо на материнской груди.

Мари, погруженная в прострацию, вызванную полным изнеможением, все же сохранила способность слышать.

Слова Маргариты «хозяин умер» донеслись до ее ушей, но она восприняла их смутно, будто сквозь сон.

Доктор первым прервал торжественное молчание, воцарившееся после слов служанки, и сказал ей:

- Объясните, откуда вы это узнали?

- Этой ночью хозяин хотел переехать брод в двух лье отсюда. Дорога испорчена последствиями наводнения. Коляска и лошадь были унесены рекой. Тело месье Бастьена не найдено, но признали его козью шкуру. Предполагают, что хозяина затянуло под колеса мельницы и раздавило. На одном из колес обнаружили половину его тулупа и в кармане несколько размокших писем адресованных ему. Мэр Блемура и жандарм уверены в том, что месье Бастьен погиб и составили акт о его смерти. Они здесь были и от них-то я все узнала.

Когда служанка закончила в полной тишине свой рассказ, мадам Бастьен, совсем пришедшая в себя под сильным воздействием, которое оказала на нее эта неожиданная весть и страстно прижала к себе сына.

- Мы никогда больше не расстанемся, никогда!

Затем Мари почти инстинктивно стала искать глазами Давида, но чувство стыдливости удержало ее. Она отвела глаза, щеки ее окрасил легкий румянец, и она вновь обняла Фредерика.

Глава XXXVIII

Около трех недель прошло с того времени, как было объявлено о смерти месье Бастьена.

Множество сильных и противоречивых волнений сделали болезнь Мари еще более опасной.

Два дня она находилась в безнадежном состоянии. Затем начала понемногу поправляться благодаря уходу доктора Дюфура и пробудившегося интереса к жизни, в которых молодая женщина черпала достаточно силы, чтобы бороться со смертью.

Мари выздоравливала, и хотя это длилось долго и требовало неусыпных забот, так как существовала опасность рецидива, еще более страшного, чем первоначальная болезнь, все же непосредственная тревога миновала.

Нужно ли говорить, что после смерти Бастьена Давид и Мари не обменялись ни единым словом, в котором содержался бы намек на появившиеся у обоих тайные надежды?

Эти две благородные души стыдились выказывать свою радость, и хотя смерть Жака Бастьена не могла вызвать ни в ком особых сожалений, Давид и Мари относились с уважением к его памяти.

Болезнь мадам Бастьен, в первые дни которой существовала большая опасность для ее жизни, повергла в уныние всю, округу, а ее выздоровление вызвало всеобщее ликование. Свидетельства трогательной симпатии, которыми осыпали и ее, и Фредерика эти простые люди, а также сознание того, что будущее, казавшееся таким мрачным, теперь сулило счастье, ускорили исцеление Мари. Она через три недели испытывала только сильную слабость, мешавшую ей покидать свою комнату.

С тех пор, как состояние ее перестало внушать опасение, она захотела, чтобы Фредерик принялся за занятия, план которых был разработан Давидом, и что бы часть уроков проходила в ее комнате.

Молодая женщина испытывала невероятную радость, видя рядом перед своими глазами этих двух людей, с которыми она надеялась никогда не расставаться. Присутствие на уроках доставляло ей множество радостей. Прежде всего она видела заметный интерес Давида к Фредерику, затем пыл молодого человека, жаждавшего известности и славы, чтобы стать гордостью матери и удовлетворить свою честолюбивую зависть, пламя которой горело в нем больше, чем когда-либо.