Зависть - [92]
- Анри, - доктор перебил друга, - ты должен понять вот что. Для того, чтобы это разделение произошло по просьбе Мари достойным и почетным образом, тебе надо уехать отсюда.
- Мне? - воскликнул Анри, ошеломленный словами доктора, который продолжал твердым голосом:
- Анри, повторяю: тебе надо удалиться.
- Бросить умирающую - никогда!
- Друг мой!…
- Никогда! Она не согласится на это.
- Что ты сказал?
- Нет, она не позволит мне уехать. Бросить ее сына, которого я полюбил, как собственного, бросить в тот момент, когда начинают сбываться наши самые прекрасные надежды. Это было бы нелепым. Я не смогу, и юноша не захочет. Ты не знаешь, что я значу для него, что такое он для меня; ты не знаешь, наконец, о неразрывных узах, которые связали его, меня и мадам Бастьен.
- Я догадываюсь, Анри. Мне понятна сила этих уз. Я знаю о твоей любви, может быть, неизвестной Мари. Любви чистой и почтительной.
- И ты хочешь меня удалить?
- Да, поскольку мне известно, что ты и Мари - оба молоды, что вы находитесь в постоянной близости друг к другу, и что выражение признательности, которое она тебе оказывает, может оказаться в предвзятом мнении выражением более нежного чувства, потому, наконец, что старая маркиза Пон-Бриллан, эта бесстыжая вдова, строила у себя в замке, в присутствии двадцати человек недостойные и гнусные предположения относительно возраста и внешности воспитателя, которого мадам Бастьен выбрала своему сыну.
- О, это подло!
- Да, это подло, это недостойно. Но ты сам подашь повод для подобных гнусных сплетен, если останешься в этом доме даже в тот момент, когда мадам Бастьен потребует развода.
- Но она не знает о моей любви, Пьер, клянусь тебе. Ты же знаешь, что я скорее умру, чем скажу ей об этом, потому что она обязана мне исцелением своего сына!
- Я не сомневаюсь ни в тебе, ни в ней, но я повторяю, что твое дальнейшее пребывание в доме может нанести Мари непоправимый вред.
- Пьер, эти опасения безосновательны.
- Напротив, они слишком обоснованы. Твое присутствие, так превратно истолкованное, нанесет ущерб безупречно чистой жизни Мари и вызовет предубежденное отношение к ее просьбе о разводе - она может быть отклонена. Тогда Бастьен, вдвойне разъяренный на жену, будет еще более жестоким к ней и все равно доконает ее таким образом, что закону не к чему будет придраться.
Справедливость этих слов была очевидна, Давид не мог не признать этого. Желая уцепиться за последнюю надежду, он сказал:
- Но, Пьер, могу ли я покинуть Фредерика в этот час, когда он еще нуждается в моих заботах? Ведь он едва укрепился в моральном отношении. Дорогой ребенок! Покинуть его в то время, когда я уже предвижу славное будущее!
- Подумай, что этим вечером месье Бастьен будет здесь. Он может приказать тебе оставить этот дом. Что тебе останется делать?
Беседа Давида и доктора была прервана Фредериком, обратившимся к месье Дюфуру:
- Мама пришла в себя и желает срочно поговорить с вами, доктор.
- Дорогой мой, мне тоже нужно кое-что сказать твоей матери. А ты останься здесь с месье Давидом, - и, обращаясь к своему другу, доктор произнес: - Анри, я могу рассчитывать на тебя, ты меня понимаешь?
- Да.
- Ты даешь слово выполнить то, о чем мы говорили?
После долгого колебания, во время которого Фредерик, удивленный этими таинственными словами, смотрел по очереди то на Давида, то на доктора, Давид ответил твердым голосом протягивая руку своему другу: - Пьер, я даю тебе слово.
- Хорошо, - и доктор с волнением пожал руку Давиду. Затем он добавил: - Я выполнил только часть моей задачи.
- Что ты говоришь, Пьер? - воскликнул Давид, видя, что доктор направляется в комнату Мари. - Что ты хочешь сделать?
- Я исполню свой долг, - ответил доктор и, оставив Давида и Фредерика, вошел к больной.
Глава XXXVII
Войдя к больной, доктор Дюфур увидел мадам Бастьен, лежавшую в постели. Маргарита сидела у ее изголовья.
Мари, еще накануне цветущая красотой, была бледна и подавлена. От лихорадочного жара на лице ее выступили красные пятна, а большие голубые глаза блестели нездоровым блеском. Время от времени тяжелый сухой кашель вырывался из ее груди, к которой она часто прижимала руку, словно для того, чтобы уменьшить острую боль.
При виде доктора мадам Бастьен сказала служанке:
- Оставьте нас, Маргарита.
- Ну, как вы себя чувствуете? - спросил доктор, оставшись с Мари вдвоем.
- У меня все горит внутри, милый доктор, мне снились тягостные сны. Эффект лихорадки, без сомнения. Но не будем говорить об этом, - добавила Мари тоном нежного утешения. - Я хочу посоветоваться с вами по важному поводу, дорогой доктор. Я должна спешить, так как несколько раз уже теряла сознание… Мысли мои путаются.
- Не беспокойтесь. Это обычное состояние слабости, которое всегда следует за лихорадочным возбуждением.
- Я хочу сначала поговорить с вами одним до того, как пригласить сюда месье Давида и моего сына. Боюсь, что потом нам вряд ли придется посовещаться всем вместе.
- Я вас слушаю, мадам.
- Вы знаете, вчера приехал мой муж…
- Знаю, - доктор не в силах был сдержать гримасу негодования.
- У меня был с ним долгий и трудный разговор по поводу моего сына. Несмотря на мои просьбы и протесты, месье Бастьен решил заставить Фредерика поступить клерком к месье Бриду. Мне нужно было поблагодарить месье Давида за его заботы и расстаться с сыном.
Переиздание остросюжетного романа широко известного писателя Эжена Сю о нравах французского общества XIX века.
Роман известного французского писателя Эжена Сю «Парижские тайны» завоюет внимание читателей увлекательным сюжетом. Персонажи книги – люди парижских трущоб и выходцы из высшего общества. Сложные взаимоотношения героев, эгоизм и благородство являются лейтмотивом произведения, ставшего значительным явлением в литературе XIX века. «После короткого молчания вдова казненного сказала дочери: – Пойди и принеси дров; ночью мы приведем в порядок дровяной сарай… когда вернутся Николя и Марсиаль. – Марсиаль? Стало быть, вы и ему хотите рассказать, что… – Принеси дров, – повторила вдова, резко обрывая дочь. Тыква, привыкшая подчиняться этой железной воле, зажгла фонарь и вышла…».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Пасторальные, полные юмора сцены жизни в Голландии, которые сменяются захватывающими, удивительными по своей экзотике эпизодами злоключений юных влюбленных в дебрях колониальной Гвианы, — найдет читатель в романе Эжена Сю.Книга рассчитана на массового читателя.
Мари Жозеф Эжен Сю (1804–1857) — французский писатель. Родился в семье известного хирурга, служившего при дворе Наполеона. В 1825–1827 гг. Сю в качестве военного врача участвовал в морских экспедициях французского флота, в том числе и в кровопролитном Наваринском сражении. Отец оставил ему миллионное состояние, что позволило Сю вести образ жизни парижского денди, отдавшись исключительно литературе. Как литератор Сю начинает в 1832 г. с авантюрных морских романов, в дальнейшем переходит к романам историческим; за которыми последовали бытовые (иногда именуемые «салонными»)
В популярном романе известного французского писателя Эжена Сю (1804–1857) даны картины жизни богачей и бедняков — высшего света и «дна» Парижа. Многоплановое повествование, авантюрный увлекательный сюжет романа вызывают неизменный интерес многих…Маркиз де Сомбрей случайно покалечил рабочего, переходившего улицу перед его каретой. Маркиз благороден и отдает на лечение бедняги кошелек с золотом. Но раненый умирает, а его дочь прелестна, и сразу же появляются желающие воспользоваться ее красотой. Маркиз не может допустить, чтобы его друг использовал девушку как проститутку.
(англ. Jerome Klapka Jerome) — английский писатель-юморист.В настоящем разделе будут размещаться только свободные русские переводы Джерома.
«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».
«Ему не было еще тридцати лет, когда он убедился, что нет человека, который понимал бы его. Несмотря на богатство, накопленное тремя трудовыми поколениями, несмотря на его просвещенный и правоверный вкус во всем, что касалось книг, переплетов, ковров, мечей, бронзы, лакированных вещей, картин, гравюр, статуй, лошадей, оранжерей, общественное мнение его страны интересовалось вопросом, почему он не ходит ежедневно в контору, как его отец…».
«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».
Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...
Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.