Зависть - [6]

- Ах, какое несчастье! Какое несчастье!

- Я посмотрела на своего сына. У него, как и у меня, стояли в глазах слезы, Я приблизилась к женщине и спросила ее, почему она взялась за работу, которая свыше сил ее и дочери. Она ответила, что ее муж распахал четверть вересковой пустоши, но уже два дня как он болеет от чрезмерной перегрузки, а надо сделать еще половину работы. Ведь если к субботнему вечеру все не будет закончено, он потеряет право на плоды своего труда, продолжающегося уже две недели - таково условие, поставленное хозяином. Это пахота очень срочная.

- В самом деле, в этих местах срочная работа доводит до таких крайностей, и условия соблюдаются жестко. Поэтому бедная женщина попыталась заменить больного мужа.

- Да, речь идет о том, что эта женщина окажется на грани нищеты или же заработает тридцать пять франков, из которых они рассчитывали заплатить годовую плату за свою жалкую лачугу и купить немного ржи, чтобы дождаться следующего урожая, - пояснил доктор.

А Мари продолжала:

- «Добрая женщина, - пожалел ее Фредерик после нескольких минут размышления, - за два дня хороший работник может закончить пашню?» «Да, сударь, но мужу очень плохо», - ответила женщина. «Мама, - сказал мне тогда сын, - надо, чтобы эти бедные люди получили тридцать пять франков. Отпусти меня на пятницу и субботу, я все допашу, помогу им. Она останется ухаживать за мужем и получит в воскресенье деньги».

- Благородный и достойный юноша! - воскликнул г-н Дюфур.

- В субботу вечером, в девять часов, пашня была допахана, - сказала мадам Бастьен. - Фредерик делал свою работу с таким пылом и бодростью, который доказывал, что этот поступок был для него настоящим удовольствием. Я не оставляла его эти два дня. На некотором расстоянии находится густой можжевельник и, сидя в тени, я читала или вышивала, пока мой сын работал. И с каким воодушевлением! Какие мощные удары киркой, доктор! Земля содрогалась от них!

- Я верю. Хотя он строен, но чрезвычайно крепок для своего возраста.

- Время от времени я вытирала пот со лба Фредерика и давала ему пить. Затем, когда наступало время обеда, наша старая Маргарита приносила нам поесть на поле. Представьте себе, какое счастье - есть на пашне, в тени можжевельника! Это был настоящий праздник для Фредерика! Конечно, то, что он сделал, очень просто… Но я была крайне растрогана и довольна быстротой его решения, осуществленного с упорством, которое вы за ним знаете.

- Счастливая, самая счастливая мать из всех матерей, - доктор с волнением пожал руку Мари, - ведь это счастье достигнуто вашим трудом.

- А чего же вы ожидали, доктор? - ответила Мари с ангельским терпением. - Я живу для своего сына.

- Да, вы особенно, так как без сына вы были бы…

Ну, не будем омрачать нашу беседу, - сказал г-н Дюфур, словно пытаясь этой недомолвкой избегнуть тягостных мыслей' - день слишком хорош для этого.

- Вы правы, дорогой доктор, но я подумала: какое предложение вы хотели сделать мне и Фредерику?

- Это верно. Вот в чем дело. Вы знаете… Нет, вы не знаете, так как до вашего уединения не доходят многие окрестные новости. Вы не знаете, наверное, что в замке Пон-Бриллан произведен ремонт и его разукрасили так, что он достоин принять даже короля.

- Действительно, доктор, меня почти не достигают новости, как вы сказали, и мне это не было известно. Я даже думала, что замок необитаем.

- Теперь он станет обитаемым, так как молодой маркиз де Пон-Бриллан приезжает, чтобы поселиться в нем со своей бабушкой.

- Сын господина де Пон-Бриллана, умершего три назад?

- Верно.

- Но он, должно быть, очень молод?

- Приблизительно в возрасте Фредерика. Он сирота без отца и матери, бабушка обожает его и пошла на огромные расходы, чтобы реставрировать этот замок, где она будет проводить с внуком восемь-девять месяцев в году. Я два дня назад ходил в Пон-Бриллан полечить г-на начальника оранжерей (важные господа никогда не употребляют слова «садовник» - это слишком примитивно). И вот, я был осведомлен обо всем и ошеломлен великолепием замка. Там превосходная картинная галерея, оранжереи, по которым можно проезжать в экипаже, и в саду замечательные статуи. Но особенно… Нет, я хочу дать вам возможность поудивляться. Знайте только, что это достойно «Тысячи и одной ночи». Тогда я подумал, что вам и Фредерику будет любопытно взглянуть на арабскую сказку в реальности, на феерию наяву и, благодаря высокому покровительству, которое согласился мне оказать начальник оранжерей, я могу провести вас в замок завтра или послезавтра, так как приезда молодого маркиза ожидают на днях. Ну, что вы ответите на мое предложение?

- Я с удовольствием соглашусь, дорогой доктор. Это станет превосходной увеселительной прогулкой для Фредерика. Ошеломление будет тем больше, что у него, как и у меня, нет представления о подобной роскоши. Для него эта экскурсия в замок Пон-Бриллан явится настоящим праздником.

Спасибо, дорогой доктор, это будет прекрасный день, - добавила мадам Бастьен с наивной радостью.

- Ну, когда же мы отправимся?

- Завтра. Это вас устроит?

- Конечно. Я посещу больных рано утром, чтобы иметь свободный день. Если хотите, я буду здесь в девять часов, а за полтора часа мы доберемся до замка. Дорога удобна, почти вся проходит по лесу.