Зависть - [45]

Настало утро. Первой мыслью проснувшейся Мари было взглянуть на сына. Он спал. Она бесшумно удалилась, сделав Маргарите знак следовать за собой, и тихонько спросила:

- Как он провел ночь?

- Хорошо, мадам. Он просыпался только два раза и говорил со мной очень разумно, уверяю вас.

- А о чем он с вами беседовал?

- Ах, о разном, мадам. Он меня спросил, например предупреждая ничего вам не говорить, словно в этом было что-то дурное, где его ружье.

- Его ружье? - Мари содрогнулась от беспокойства.

- А это ружье, мадам, вы сами велели мне запереть вчера в шкаф.

- И он больше ничего не добавил? - спросила с тревогой мадам Бастьен.

- Нет, мадам. Только когда я ему ответила, что вы приказали запереть ружье, он сказал, что это хорошо и добавил: «Прошу вас, Маргарита, не говорите маме, что я вспомнил о своем ружье. Она подумает, что я еще такой слабый, а уже собираюсь охотиться. Это может ее взволновать».

Неужели, едва оправившись от жестокого приступа, Фредерик снова был озабочен своей местью? Эта идея не оставляла его даже во время лихорадочного бреда.

Мари сидела, погруженная в эти печальные размышления, когда сельский почтальон принес ей письмо.

Мадам Бастьен узнала почерк своего мужа. Это пришел ответ на ее извещение о том, что она совершит путешествие с Фредериком.

«Бурж, 5 ноября 1846 г.

- Я вам отвечаю курьером, как вы желали, чтобы спросить у вас следующее:

1.Не сошли ли вы с ума?

2.Считаете ли вы меня таким простаком, чтобы я мог сделаться сообщником такого глупого каприза, который рождался когда-либо в мозгу праздной женщины?

Ах, моя любезная супруга, под предлогом заботы о здоровье Фредерика вам понадобилось делать роскошные вояжи со служанкой, будто вы ни больше, ни меньше, чем знатная дама? Провести зиму на юге и больше ничего? Вероятно, потому, что на ферме слишком холодно и потому, что вам скучно? Значит, вы хотите шляться? Послушайте-ка, вы поздновато взялись за выходки, простительные молодежи?

«Мы остановимся в Париже только на сутки», - пишите мне вы, но я, старый лис, чую здесь подвох. Сыграно неплохо, но главный козырь у меня, говорю я вам!

Как все провинциалки, вы всем сердцем стремитесь попасть в столицу, и средство для этого избрали довольно удачное, будь я так глуп, как вы предполагаете. Да, ради Парижа сойдет и такое: «Мой сын устал от путешествия, в дилижансе не было мест, я сама заболела» и тому подобные отговорки, на которые уйдет восемь, двенадцать дней, целый месяц, во время которых вы будете наслаждаться парижской жизнью, не так ли? И все с моего благословения, а затем, в конце января, направитесь на юг.

Ради этого как не попотеть!

Только я вам говорю, что вам надо сделаться герцогиней или принцессой! Ах, действительно, господин мой сын нуждается в развлечениях ради своего здоровья? Что же, пусть он ловит рыбу у пруда, в его распоряжении их три. Пусть он охотится на кроликов и зайцев - их полно в кустарнике. Ему нужно путешествовать? Так пусть он путешествует по равнине трав до мельницы на Большом лугу. Если он станет проделывать эти упражнения шесть раз в день, то я вам ручаюсь - за три месяца он проделает такое же долгое путешествие, как отсюда до Исра.

Знаете, вы мне внушаете жалость, честное слово!

В вашем возрасте вбивать себе в голову такие нелепые идеи и особенно обижать меня, полагая меня таким глупцом, который легко поддается обману.

Кроме того, все это меня убеждает в мысли, что вы воспитываете вашего сына, как неженку. Он, видите ли, нуждается в развлечениях и путешествиях, этот молокосос! Не бывает ли у него случаем каких-то чудачеств или нервных припадков?

Будьте спокойны: я заведу порядок, полезный при его чудачествах. Так как у меня нет сейчас времени им заниматься, я согласен его оставить в вашем распоряжении до тех пор, как ему исполнится 17 лет. Дайте ему еще какого-нибудь потешного воспитателя, словно он ни больше, ни меньше герцог или маркиз. Я обещаю, что сын останется с вами и у него будет воспитатель еще пять месяцев, после чего я вышвырну г-на Фредерика к моему куму Бриду, судейскому исполнителю. И вместо того, чтобы совершать путешествия на юг, для своего развлечения, словно он знатный дворянин, мой сын будет пачкать свои белые ручки писаниной на гербовой бумаге, как делали я, его отец, и его дед, ибо в этой гербовой бумаге - мое благородство. А оно стоит благородства иного маркиза. Мой сын войдет пажом в почтенный дом месье Жерома Бриду, моего кума. Там он получит боевое крещение. Это значит, что ваши планы насчет путешествия не имеют здравого смысла, и я не дам вам ни лиардана на ваши дикие замыслы.

Я написал своему банкиру в Блуа, чтобы он ни ссужал вам ни сантима. Я отправил еще письмо своему другу Боссару, нотариусу в Пон-Бриллане, который может сравниться в оперативности с газетой; он распространит повсюду сведения о вас, чтобы никто не давал вам деньги в долг, поскольку я платить за вас не буду. Всякий долг, который жена делает без согласия мужа, можно аннулировать, ибо в этом положении жена приравнивается к несовершеннолетним. Пережуйте это хорошенько, поскольку таков закон. Несовершеннолетняя в 31 год - это слишком перезрело. Но, поскольку вы вошли во вкус шалостей юности, надо крепко держать вас в узде.