Зависть - [37]

Происшедшее потом было столь молниеносным, что едва ли внезапно пришедшая на ум идея могла бы сравниться с такою быстротой. Надо, однако, смириться с тем, что рассказ о коротком происшествии будет долгим.

Фредерик, весь поглощенный своими думами, не видел и не слышал приближения матери, шаги которой смягчались мхом; с непокрытой головой он стоял на коленях и держал ружье на весу, как если бы ожидал момента, чтобы приложить его к плечу и выстрелить.

Хотя несчастная мать гнала от себя эту мысль, но, спеша в лес, она иногда вздрагивала от ужаса, думая о возможном самоубийстве. Это ужасное опасение пробудили в ее мозгу ужасные случаи, которые происходили с Фредериком все последнее время. Можно судить о безумной радости мадам Бастьен, когда в позе своего сына она увидела подтверждение подозрений арендатора, и дело касалось лишь опасностей браконьерства.

Тотчас же, в слепом порыве счастья, нежности, Мари бросилась к своему сыну с каким-то неистовством, не произнеся ни единого слова.

Это произошло в тот самый момент, когда Фредерик, опуская ружье, пробормотал угрожающим тоном:

- Погодите же, господин маркиз!

В самом деле, Фредерик увидел недалеко от себя освещенного светом луны Рауля де Пон-Бриллана; хорошо видимый на открытой поляне, он все так же шагом выехал на склон, продолжая насвистывать небрежно охотничий мотив.

Движение мадам Бастьен было таким резким и внезапным, что ружье выпало из рук ее сына в тот момент, когда он уже хотел выстрелить, и упало на мох.

- Мама! - прошептал ошеломленный Фредерик.

Все это произошло необычайно быстро и почти безмолвно. Стук копыт коня маркиза и песенка, которую он насвистывал, отчасти заглушили шум, произведенный мадам Бастьен.

Однако молодой маркиз резко остановился на другом краю поляны, перестал свистеть и, наклонившись к луке седла, спросил твердым голосом:

- Кто идет?

Затем он снова насторожился.

Мари, которая почти раскрыла ужасную тайну присутствия своего сына в лесу, зажала рот рукой Фредерику, затаив дыхание.

Рауль де Пон-Бриллан, не получив ответа, приподнялся на стременах, чтобы дальше видеть и посмотрел в сторону дуба, откуда он уловил легкий шум.

К счастью, густая тень, отбрасываемая огромным деревом, и высокие кусты, которые окаймляли тропинку за поляной, которую маркиз уже миновал, помешали ему что-либо разглядеть.

Послушав еще несколько секунд и не сомневаясь в том, что неизвестный враг не мог опередить его и подстеречь снова в пути, Рауль пустил коня шагом, сказав себе:

- Это какое-нибудь испуганное животное.

Затем мать и сын, неподвижные, похолодевшие от страха, прижавшись один к другому, услышали, как молодой человек снова засвистел.

Этот звук мало-помалу слабел и скоро совсем затерялся в величавой тишине леса.

Глава XVI

Мадам Бастьен не могла больше сомневаться в намерениях Фредерика.

Она видела, как он прицеливался в маркиза, слышала его бормотание. Эта засада показалась молодой женщине' такой подлой и ужасной, что несчастная мать при всей очевидности фактов пыталась усомниться в страшном открытии.

Фредерик быстро оправился после ошеломления, причиненного ему появлением матери и ее объятиями. Он выпрямился, скрестив руки на груди. Глаза, пристально и мрачно смотревшие на нее, лицо, покрытое мертвенной бледностью, которую еще больше усиливал голубоватый свет луны, неподвижная поза и молчание делали его похожим на призрак.

- Фредерик, - позвала его мать (ее губы так сильно дрожали, что она вынуждена была делать паузу после каждого слова) - что ты делаешь здесь, мой сын? Юноша хранил молчание.

- Ты мне не отвечаешь? Твой взгляд, неподвижный и отвлеченный. Посмотри, ты видишь меня? Бедный ребенок, я слышала, этой ночью ты спал беспокойно, ты страдаешь уже несколько дней так, как если бы ты был охвачен сильным приступом лихорадки, влекущей за собой бред. И доказательство этому то, что ты, сам того не сознавая, очутился здесь. Ты словно пробуждаешься от сна, не так ли?

Мадам Бастьен с силой зажмурила глаза, скорее для того, чтобы не видеть страшной реальности, чем стараясь убедить себя, будто Фредерик потерял рассудок.

- Да, я знаю, - сказала она, сознание возвращается к тебе, и ты вспоминаешь, что с тобой произошло после ухода из дома, правда?

- Ты мне ничего не отвечаешь! О, я понимаю - твоя бедная голова еще затуманена. Приди в себя, дитя мое, успокойся! Ты меня не узнаешь? Это я, твоя мать.

- Я вас узнал, матушка.

- Наконец-то.

- Я в полном рассудке.

- Ну да, теперь. Благодарение Богу! Но только что…

- Я всегда был в полном рассудке.

- Нет, дитя мое, нет.

- Я знаю, где я нахожусь.

- Да, сейчас ты знаешь, но до этого…

- А я вам говорю, матушка, что знаю, почему я нахожусь здесь, в десяти шагах от столба Четырех рук, в засаде с заряженным ружьем.

- А, ну хорошо, - согласилась женщина, пытаясь притвориться успокоенной. - Значит, Жан-Франсуа не ошибся, он мне сказал…

- Сказал? Что?

- Что ты отправился в засаду. Когда стемнело, он видел, как ты пробирался через заросли с ружьем и даже сказал себе: «Смотри-ка! Вон г-н Фредерик, он, видно, пошел браконьерствовать в лесу Пон-Бриллана». Тогда я призналась ему, что очень беспокоюсь и сейчас же поспешила сюда с Жаном-Франсуа. Пойми, ты в самом деле был безумно неосторожен… Бедное мое дитя, ты не подумал о сторожах г-на маркиза.