Зависть ночи - [17]

В памяти Фрэнка застрял и еще один подвальный разговор. Фрэнк отрабатывал тогда удары локтем — отец требовал, чтобы они наносились быстрее и с большей силой. Как он узнал впоследствии, отец ровно за неделю до этого дня убил двух человек, отомстив тем самым за смерть Дэна Маттесона. И теперь он, смерив сына критическим взглядом, сказал:

— Знаешь, Фрэнк, рано или поздно кто-нибудь меня да уложит.

Фрэнк, решив, что отец шутит, ответил:

— Это невозможно, тебя никто не превзойдет.

— Да нет, возможно и вероятно, когда-нибудь так и будет. Допустим, ты узнаешь, кто это сделал. Как ты тогда поступишь?

Фрэнк не ответил.

— Фрэнк? Как ты поступишь?

— Убью его. Найду и убью.

Во взгляде отца появилось чувство удовлетворения. Он кивнул и сказал:

— Ты дьявольски прав, Фрэнк. Молодец.

В годы, последовавшие за его смертью, многие жалели Фрэнка — кто искренне, кто притворно. Иногда жалость просто читалась в глазах людей. «Бедный мальчик. Представляете, иметь отцом такое чудовище». Вся сложность состояла, однако, в том, что отцом-то он был хорошим. Да, убийца, да, бравший за убийства деньги, но все это не могло отменить семнадцать лет отцовской любви. Отец всегда оставался скорым на шутку и на доброе слово, всегда помогал людям.

— С возвращением.

Слова эти прозвучали прямо у него за спиной, и Фрэнк стремительно обернулся:

— Дядя Эзра?

Старик выступил из темноты, протянул руку:

— Рад видеть тебя, Фрэнк.

Фрэнк вскочил, пожал руку.

— Ты что же, окончательно перешел на пеший ход? — спросил Фрэнк, поведя рукой в сторону темного леса.

Эзра опустился на пенек.

— Хорошая ночь для прогулки. Как коттедж, в порядке?

— Конечно, — тоже садясь, ответил Фрэнк.

— Ты хочешь, чтобы костер погас?

Костер и вправду мог того и гляди погаснуть, а увлекшийся пивом и воспоминаниями Фрэнк этого не заметил.

— Э-э, нет. Просто я…

Эзра опустился на колени, поворошил угли, уложил на них несколько свежих поленьев и вернулся на пенек. Фрэнк смотрел на огонь, Эзра сидел бочком к костру. «Он старается сохранить ночное зрение», — пояснил однажды отец.

— Лодка в эллинге. Мотор я перенес в дом, — сказал Эзра.

— Я видел. Спасибо.

После этого наступило молчание, только трескались и шипели поленья. В детские годы Фрэнка тут во множестве водились гагары, однако этой ночью он ни одного их крика не слышал.

— Я получил твое сообщение, — сказал наконец Фрэнк.

— Похоже, я ошибся. Его здесь нет.

— Девина?

— Ну да, Девина. Его нет здесь, Фрэнк.

— Но есть кто-то другой?

— Да.

— Кто?

Эзра поколебался.

— Не знаю. Мужчина и женщина. Может быть, Девин сдает остров в аренду.

— Я рад видеть тебя, — сказал Фрэнк.

— Да уж. Вон сколько времени-то прошло.

— Мне было трудно вернуться сюда, — сказал Фрэнк. — Тяжело.

Эзра по-прежнему смотрел в сторону:

— Могу себе представить.

— С этим местом связано много хороших воспоминаний, — признался Фрэнк.

— Он не был плохим человеком, сынок. Идеальным его, конечно, не назовешь, но, честное слово, он не был таким, каким они его сделали.

— Скажи это родным тех, кого он убил, — ответил Фрэнк и сам удивился усталости, прозвучавшей в его голосе. Вот наконец и гагара, закричала все-таки. — В общем, я рад тебя видеть, Эзра. И вовсе не хотел заводить этот разговор. Прости.

— Прощать мне тебя не за что. И думаю, завести его ты хотел. На самом деле я удивился бы, если б ты его не завел.

Фрэнк промолчал.

— Я считал, что звонить тебе не стоит, но я же обещал. Зачем ты приехал, Фрэнк? Мы ведь договорились оставить все, как есть.

— А ты и вправду хотел именно этого? — спросил Фрэнк. — Хотел позволить ему сидеть в коттедже, с приятностью отдыхать от его трудов? Он втянул в это моего отца, он распространялся о верности друзьям, а после сдал его.

— Думаешь, я об этом забыл? Я просто спросил тебя о твоих намерениях.

— Я хочу задать ему несколько вопросов, — ответил Фрэнк.

— И все?

— И все, — подтвердил Фрэнк, думая при этом о лежавших в домике пистолетах, о превосходном, отлично продуманном оружии, созданном вовсе не для того, чтобы задавать вопросы.

— Ты, кстати сказать, откуда приехал-то? — спросил Эзра. — Штемпели на твоих конвертах все время менялись.

— Из Индианы. Учился там.

— На кого?

— На писателя. Была у меня идея одной книги, может быть, сценария.

— Ты еще в детстве хорошо рассказывал всякие байки. Я помню.

Фрэнк рассмеялся, заставив улыбнуться и Эзру.

— Из Индианы, я так понимаю, путь сюда неблизкий, — сказал Эзра.

— Десять часов езды, потом еще пара часов чистого веселья, потому что я врезался в машину одного мужика, которого принял за Девина. Девином-то он не был, но если судить по тем, кто за ним гоняется, человек он не самый мирный.

Эзра повернулся к нему, приподнял брови:

— Поподробнее не расскажешь?

Фрэнк рассказал поподробнее. Эзра внимательно слушал, время от времени качая головой, потом сказал:

— Веселенькое у тебя получилось возвращение.

— Да уж.

— Нора Стаффорд — хорошая девочка. Ты уверен, что с ней все в порядке?

— Она испугалась, но не более того. Хотя, если машина, которую она одолжила, вернется к ней, я сильно удивлюсь.

Эзра снова отвернулся от костра:

— Что это, ты говорил, за машина?

— «Мицубиси». Маленький ящик на колесах. Синий.