Завидная биография - [4]
— Во-первых, бабушка, до полночи еще целых три часа, — баском возразил Никита. — А во-вторых, нигде я не бродил, я в школе был, на совете дружины.
— Ишь, советчик какой выискался… Без тебя, поди, и посоветовать некому. Ну, мой руки да садись. Я тебе шанежку с яичком спекла. Покушай, да и спать. Вот тебе мой совет, самый правильный.
Бабушка загремела заслонкой. Из печи пахнуло жаром и сладким запахом топленого молока… Никита вымыл руки, сел к столу и, с аппетитом прихлебывая горячее молоко, принялся за шаньгу.
Бабушка села рядом, взяла чулок. Послушные спицы засверкали в ее руках. Она посмотрела на внука, на его румяные с мороза щеки, на глаза, глядевшие куда-то мимо стола, и теплая улыбка осветила ее собранное в морщины лицо.
— И об чем же ты с дружиной своей совет держал? — спросила она, помолчав.
— Ну, мало ли, бабушка… Всякие у нас дела…
— Да, у вас, я знаю, всё дела… Учились — дела. Отучились — опять дела. Нет, чтобы погулять, отдохнуть. А дела-то какие теперь затеяли? Или, может, тайные и спросить нельзя?
— Да нет, какие тут тайные! Мы, бабушка, в Ленинские дни будем ребят в пионеры принимать. Нам с Леной Сорокиной поручили зал оформить. Чтобы все как следует было, торжественно, красиво…
— Ну, Лена-то, — перебила бабушка, — Лена, верно, красоту понимает. А от тебя уж и не знаю, какая красота. Вихры вон отрастил, скоро косы будем заплетать.
Никита глянул в зеркало, небрежно поправил сбившиеся русые волосы.
— Вихры, бабушка, к делу не относятся. А Лена без меня тоже не справится. Елки развесить, нарисовать да написать — это лучше Лены во всей школе никто не сумеет, а я не по этой части, я по электричеству. А мы хотим всю сцену осветить и портрет Ленина чтобы весь в лампочках был.
— А то вам свету мало! — перебила бабушка. — Прошлый год с керосиновой лампой сидели, в самый раз было. А теперь вон какая благодать! — бабушка посмотрела на электрическую лампочку, висевшую над столом, и зажмурилась. — И так глаза слепит, а им все бы еще посветлей.
Посмотрел на лампочку и Никита. Посмотрел, помолчал и сказал, подумав:
— Тут, бабушка, не в свете дело. Свету хватит. А тут, как бы тебе объяснить… Ну, вот хоть наша лампочка… Про нее тридцать лет назад Владимир Ильич Ленин с товарищем Сталиным вместе думали. Ты, небось, и не мечтала, что у нас такой свет будет. А Ленин тогда еще знал, что у нас тут станцию построят и в каждый дом электричество проведут.
— Ну, пускай так, — перебила бабушка. — Да тебе-то откуда знать, про что Ленин со Сталиным думали? Тебя тогда и на свете не было.
— А об этом нам Корней Петрович рассказывал. Об этом, бабушка, и в книгах написано. Ну вот мы на совете и решили: будем принимать ребят в пионеры, расскажем, как Ленин со Сталиным о нынешнем дне мечтали, и покажем, как эта мечта сбылась. Как ребята скажут «Всегда готовы!» — сразу включим, и все лампочки на сцене загорятся.
— А ты, выходит, за главного, за мастера?
— А что же такого, не сумею, что ли?
— Да кто вас знает, по мне, так уж больно все это мудрено. Ну, да ведь мы-то в темноте росли, а вы теперь люди ученые, вам все доступно, — и, протянув руку, бабушка погладила Никиту по голове, как маленького. — Учиться-то будешь сейчас? А то я хотела радио послушать. Обещали нынче про царя Салтана.
— Включай, бабушка. Не помешает.
Никита управился с шаньгой, вытер руки и раскрыл книгу.
Со стены, из черного диска репродуктора полились чудесные звуки. Бушевало море, качалась на волнах тесная бочка, вился коршун над белой лебедью, щелкала золотые орешки озорная белка…
Потом музыка смолкла, послышался неясный шум большого города. Где-то прогудела машина… другая… И в наступившей тишине поплыли удары кремлевских курантов.
Никита захлопнул книжку. Ему представилась далекая Москва — и Красная площадь и рубиновые звезды на башнях Кремля…
С утра было много дел. Никита наколол дров, принес воды из колодца, почистил коровник. Потом торопливо позавтракал, оделся и вышел во двор. Достав из-под крылечка лыжи, он прочно подвязал их к валенкам, надел рукавицы и, оттолкнувшись палками, во весь дух помчался огородами, петляя между плетнями. Он перешел реку по льду, «елочкой» поднялся на крутой берег.
Впереди, золотистые и стройные, бесконечной цепочкой, в затылок друг другу, стояли новенькие столбы электропередачи. Опираясь на них, обросшие пушистым инеем, бежали над полем три провода.
Никита размахнулся и ударил палкой по столбу. Столб загудел звонко, как колокол. Провода, сбросив сверкающие хлопья инея, заблестели на солнце.
Никита полной грудью вдохнул морозный воздух и помчался вперед по хрустящему насту.
Он пересек поле, перешел плотину и поднялся на взгорок, к светлому домику электростанции. Сняв лыжи, взошел на крылечко, позвонил.
Дверь открыл сам заведующий — Семен Сергеевич.
— Ты, Никита? — сказал он. — Здорово, заходи, раздевайся! У меня, брат, тепло, — и, пропустив Никиту вперед, пошел наверх, к щиту управления.
Внизу выводил свою монотонную песенку генератор. Черные стрелки, чуть вздрагивая, покачивались на приборах щита. Справа череп, пробитый красной молнией, строго предупреждал: «Не трогать! Смертельно!» А слева контрольные лампочки весело подмигивали зелеными огоньками, сигнализируя о благополучии.
«Приключения капитана Врунгеля» — это веселая повесть о невероятных приключениях капитана Врунгеля, его старшего помощника Лома и матроса Фукса, совершивших кругосветное путешествие на яхте «Беда». С героями повести случаются новые смешные приключения, они подвергаются новым невероятным испытаниям, но, руководимые бесстрашным, находчивым и всезнающим капитаном Врунгелем, с честью завершают свое фантастическое путешествие.
«Пионер — значит первый» — серия биографических книг для детей среднего и старшего возраста, выпускавшихся издательством «Молодая гвардия», «младший брат» молодогвардейской серии «Жизнь замечательных людей». Всего в серии появилось 92 биографии совокупным тиражом более 9 миллионов экземпляров.
Юмористический рассказ из сборника «Заколдованная буква». Художник А. Елисеев.
Эти рассказы о море. Но вымысла в них нет, хотя приключений достаточно. Здесь Андрей Некрасов просто делится тем, что ему довелось увидеть и пережить в годы его штурманской службы на далёком Охотском море…
Приключенческая повесть албанского писателя о юных патриотах Албании, боровшихся за свободу своей страны против итало-немецких фашистов. Главными действующими лицами являются трое подростков. Они помогают своим старшим товарищам-подпольщикам, выполняя ответственные и порой рискованные поручения. Адресована повесть детям среднего школьного возраста.
Всё своё детство я завидовал людям, отправляющимся в путешествия. Я был ещё маленький и не знал, что самое интересное — возвращаться домой, всё узнавать и всё видеть как бы заново. Теперь я это знаю.Эта книжка написана в путешествиях. Она о людях, о птицах, о реках — дальних и близких, о том, что я нашёл в них своего, что мне было дорого всегда. Я хочу, чтобы вы познакомились с ними: и со старым донским бакенщиком Ерофеем Платоновичем, который всю жизнь прожил на посту № 1, первом от моря, да и вообще, наверно, самом первом, потому что охранял Ерофей Платонович самое главное — родную землю; и с сибирским мальчишкой (рассказ «Сосны шумят») — он отправился в лес, чтобы, как всегда, поискать брусники, а нашёл целый мир — рядом, возле своей деревни.
Повесть-воспоминание о школьном советском детстве. Для детей младшего школьного возраста.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.