Завет Христа - [126]

Брат Маркус кивнул. Он задумчиво опустил глаза.

— Что с вами, мой юный друг? — спросил его отец Леонардо.

— Да вот… я все время спрашиваю себя, почему церковь и Sanctum Officium так интересуются убийствами в этом районе?

Отец Леонардо понимающе кивнул.

— Можно, наверное, так сказать, — ответил он. — У церкви было украдено нечто очень ценное, и мы хотим вернуть его себе. И вы, мой юный друг, можете помочь мне в этом.

Районная больница Берхтесгадена, Бавария…

Том лежал в отдельной палате, охраняемой двумя полицейскими в форме, которые до сих пор обменялись с ним всего лишь парой слов. На все вопросы, которые он задавал им, они отшучивались или советовали обратиться к полицейскому, ведущему расследование. Журналы, которые они принесли себе, очевидно, были для них важнее, чем разговор с ним. Все, что он узнал — это что задержали его и Мошава, который лежал в соседней палате, по подозрению в участии в перестрелке в Роствальде. Мошав, очевидно, получил легкие ранения и сотрясение мозга.

Том стал думать, какую историю лучше всего рассказать полиции. Он слишком хорошо был знаком с немецкой бюрократией. Высокопоставленные чиновники в этой стране так же неподвижны и медлительны, как слепой хамелеон, и цепляются за свои инструкции, как репей — за волосы.

Он лежал в кровати, изнывая от нетерпения, таращился в стену и убивал время. Минуты тянулись, как густое масло, которое клеится к ложке. У него отобрали все: мобильный телефон, связку ключей и даже цепочку с ключом от сейфа, которую старый профессор дал ему незадолго до смерти.

Да поверят ли ему вообще, если он сообщит им об ужасном заговоре? Воспримут ли его рассказ всерьез, если в результате под вопросом окажется существование Иисуса Христа? Что ответит ему следователь, если он выскажет свое подозрение о том, что за всеми этими преступлениями стоит Римско-Католическая Церковь? Что церковь — не что иное, как огромная банда убийц?

Да его просто примут за сумасшедшего. И Том решил быть осторожным и не вываливать сразу все, что ему известно.

Черт побери, если бы только у его кровати стоял телефон и он мог бы позвонить Яаре! Она наверняка волнуется.

Но не успел он додумать эту мысль до конца, как в палату вошел пожилой человек в сером костюме. За ним следовал полицейский в форме. Том сразу узнал обоих. Даже если, несмотря на зарево пожара в Роствальде, кое-какие детали и остались скрыты от него темнотой, он никогда не смог бы забыть лиц этих двоих. Когда они появились, он понял, что пережил это ужасное нападение.

— Здравствуйте, господин Штайн, — сказал седой. — Меня зовут Буковски, я расследую это дело, помните меня?

Том сел в кровати и кивнул.

Буковски подтащил себе стул и сел рядом с кроватью.

— Прежде чем мы поговорим, я должен предупредить, что вас подозревают в участии в перестрелке в Роствальде. В результате погибли люди. Вы это понимаете?

Том снова кивнул.

Буковски поставил на тумбочку диктофон.

— Вы должны сказать что-нибудь. Этот прибор пока что не записывает изображение.

— Да, — хрипло каркнул Том.

— Вы будете отвечать на мои вопросы?

— Да, если смогу.

— Что произошло той ночью в хижине? — спросил Буковски.

Том задумался, что именно рассказать. Наконец он решил умолчать об истории с Иисусом Христом.

— Я еще не совсем собрался с мыслями, — заметил он.

— Я не тороплюсь, — заверил его Буковски.

Том начал рассказывать о раскопках в долине Кидрона около Иерусалима. Он описал находку могилы крестоносца и ту роль, которую сыграл в этом профессор Хаим Рафуль. Наконец он рассказал и о ценных свитках. Разумеется, он заявил, что не знает, о чем именно в них шла речь. Как бы там ни было, добавил он, они очень ценные, и в определенных кругах за них могли бы предложить миллионы. Он сообщил об убийствах в Израиле и о поисках Хаима Рафуля, который уехал в Бишофсвизен к своему давнему другу, чтобы расшифровать тексты на свитках.

— Тогда, значит, тело у Вацманна принадлежит этому израильскому профессору? — перебил его Буковски.

— Готов поставить свою правую руку, — ответил Том. — Когда мы разыскали адрес профессора Юнгблюта, то нанесли ему визит. Мы видели, что у него побывали воры, а сам он исчез. Но в конце концов мы нашли его в хижине.

— Как же вы его нашли, если вы не поддерживали с ним связь?

— Мы просто проследили за его помощником, — ответил Том.

— Ваш друг — у него не было при себе документов. Мы не знаем, кто он, — сменил тему Буковски.

— Мошав вместе со мной участвовал в раскопках. Он — доктор Мошав Ливни, из Тиберии, специалист по римской истории в Израиле. Его паспорт, наверное, все еще находится в номере, в пансионе «Райссенлеен» в Бишофсвизене. Мой, впрочем, там же. Номера двести семнадцать и двести восемнадцать.

— Допустим, — ответил Буковски. — Я это обязательно проверю. Но что именно произошло ночью в хижине?

Том поднял глаза к потолку.

— Мы проследили за Штайнмайером до хижины. Внезапно он оказался прямо перед нами, с карабином наизготовку. Но когда мы рассказали нашу историю профессору, с нами стали обращаться, как с гостями. Мы даже поели вместе с профессором. Потом наступила ночь, и профессор предложил нам лечь на диван в комнате. Мы уже хотели ложиться, когда Штайнмайер внезапно заметил в окно каких-то людей. После всего, что произошло раньше, нам было ясно, что эти люди наверняка вооружены. Штайнмайер раздал нам оружие. И тут начался ад. Дверь выломали, и в помещение влетела дымовая граната. Дальше все происходило очень быстро. Они стреляли в нас, а мы стреляли в ответ. Штайнмайер упал на пол, моего друга Мошава тоже ранили. Лишь позже я понял, что один из нападавших — женщина. Неожиданно прямо передо мной появился человек с лицом дьявола; он и ударил меня. Когда я снова пришел в себя, он склонился над профессором. Бандит угрожал, что застрелит его, если тот не скажет, где свитки. Нам было ясно, что мы так или иначе умрем. Однако профессор выхватил нож и заколол этого, похожего на дьявола, типа. Тот выстрелил в профессора, после чего упал на стол и опрокинул керосиновую лампу. И внезапно все помещение охватил огонь.